Не может быть!. Михаил Зощенко

говорю, – друзья, по гроб жизни. Давайте поскорей ее сюда. Сейчас я надену. Благодарю вас.

      – Нету, – говорят, – уважаемый товарищ, не можем дать. Мы, – говорят, – не знаем, может, это не вы потеряли.

      – Да я же, – говорю, – потерял. Могу дать честное слово.

      Они говорят:

      – Верим и вполне сочувствуем, и очень вероятно, что это вы потеряли именно эту галошу. Но отдать не можем. Принеси удостоверение, что ты действительно потерял галошу. Пущай домоуправление заверит этот факт, и тогда без излишней волокиты мы тебе выдадим то, что законно потерял.

      Я говорю:

      – Братцы, – говорю, – святые товарищи, да в доме не знают про этот факт. Может, они не дадут такой бумаги.

      Они отвечают:

      – Дадут, – говорят, – это ихнее дело дать. На что они у вас существуют?

      Поглядел я еще раз на галошу и вышел.

      На другой день пошел к председателю нашего дома, говорю ему:

      – Давай бумагу. Галоша гибнет.

      – А верно, – говорит, – потерял? Или закручиваешь? Может, хочешь схватить лишний предмет ширпотреба?

      – Ей-богу, – говорю, – потерял.

      Он говорит:

      – Конечно, на слова я не могу положиться. Вот если б ты мне удостоверение достал с трамвайного парка, что галошу потерял, – тогда бы я тебе выдал бумагу. А так не могу.

      Я говорю:

      – Так они же меня к вам посылают.

      Он говорит:

      – Ну тогда пиши мне заявление.

      Я говорю:

      – А что там написать?

      Он говорит:

      – Пиши: сего числа пропала галоша. И так далее. Даю, дескать, расписку о невыезде впредь до выяснения.

      Написал заявление. На другой день форменное удостоверение получил.

      Пошел с этим удостоверением в камеру. И там мне, представьте себе, без хлопот и без волокиты выдают мою галошу.

      Только когда надел галошу на ногу, почувствовал полное умиление. Вот, думаю, люди работают! Да в каком-нибудь другом месте разве стали бы возиться с моей галошей столько времени? Да выкинули бы ее – только и делов. А тут неделю не хлопотал, выдают обратно.

      Одно досадно, за эту неделю во время хлопот первую галошу потерял. Все время носил ее под мышкой в пакете и не помню, в каком месте ее оставил. Главное, что не в трамвае. Это гиблое дело, что не в трамвае. Ну, где ее искать?

      Но зато другая галоша у меня. Я ее на комод поставил.

      Другой раз станет скучно, взглянешь на галошу, и как-то легко и безобидно на душе становится.

      Вот, думаю, славно канцелярия работает!

      Сохраню эту галошу на память. Пущай потомки любуются.

      1926

      Баретки

      Трофимыч с нашей коммунальной квартиры пошел своей дочке полсапожки купить. Дочка у него, Нюшка, небольшой такой дефективный переросток. Семи лет.

      Так вот, пошел Трофимыч с этой своей Нюшкой сапоги приобретать. Потому как дело к осени, а сапожонок, конечно, нету.

      Вот Трофимыч поскрипел зубами – мол, такой расход, – взял, например, свою Нюшку за лапку и пошел ей покупку производить.

      Зашел он со своим