ШиКоКуГ, а также Врубель. Рассказы о художниках. Александр Дорофеев

Шишкин был трудолюбив, прилежен, обстоятелен, как его папенька, и в точности исполнял указания учителя. Очень добросовестно и увлечённо относился к делу. С первых дней занятий он завёл особую тетрадь, которую назвал «Основные заметки и практические правила живописи». Заносил туда всё, что хоть в какой-то степени трогало его, – цитаты, мудрые изречения, быстрые карандашные наброски, зарисовки с натуры и свои соображения.

      В общем-то, уже тогда, в Училище, у него сложились художественные взгляды, которым и будет следовать всю жизнь. Шишкин вполне уверился, что главнейшее дело пейзажиста – это прилежное изучение натуры. Достаточно безусловного подражания природе, чтобы создать убедительную картину. И фантазия тут совсем ни к чему, вовсе не допустима.

      «Природу должно искать во всей её простоте, – строго рассуждал молодой Иван Иванович, – Рисунок должен следовать за ней во всех прихотях формы».

      Надо сказать, что пейзажная живопись в те времена была низшим жанром в сравнении с исторической. Даже знакомый иконописец И. Осокин советовал Шишкину серьёзно подумать, прежде чем посвящать себя пейзажу. «Историческая живопись повыгодней, – наставлял он по-дружески, – можно и не быть знаменитым художником, но жить хорошо, имея более дела».

      Но эти благие советы не сбили Шишкина с выбранного пути. В те годы он серьёзно увлёкся голландским живописцем 17 века, пейзажистом Я. Рейсдалем.

      А работа в гипсовом классе казалась невероятно скучной. Входя в комнату для занятий, Иван Иванович видел перед собой вместо гипсовых античных богов какие-то аляповатые белые нагромождения, изображать которые ему совсем не хотелось.

      Его тянуло к живой природе. Он рисует пейзажи Москвы и Подмосковья. Особенно много этюдов написал в Сокольниках и Останкино – это его излюбленные места.

      Мало-помалу всё Училище узнало, что Шишкин рисует такие виды, на которые никто до него и внимания не обращал. Как-то в голову никому не приходило, что можно изобразить просто поле, лес, реку – без всяких затей и фантазий. И главное, выходят эти российские виды, действительно, ничем не хуже итальянских морей или швейцарских гор.

      Очень скромный юноша Шишкин держался в стороне от шумных компаний и удивлял всех только своей непрестанной работой. Трудолюбие его, как говорят, было поразительным. Торговые дела отца пошатнулись в очередной раз, и он не мог присылать достаточно денег на содержание сына. Однако занятие любимым делом помогало Шишкину отвлечься от грустных мыслей, не думать о собственном тягостном положении.

      На автопортрете 1854 года он выглядит куда моложе своих двадцати двух лет. В примятом картузе и с растрёпанными волосами напоминает подмастерье, а вовсе не начинающего художника. Лицо у него удивлённое и восторженное. Ну, чуть напуганное. Такое выражение может быть у еловой шишки, сорвавшейся с родной ветки.

      С родителями, кстати, он постоянно переписывался, а летом на каникулы обязательно