Мы. Виталий Листраткин

именно таких мы называли «старшаками»: крепкие, накачанные парни с бычьими шеями и набитыми мозолями на костяшках кулаков. Услышав шум, все трое оглянулись. А Макс так резко взмахнул рукой, что я сразу не сообразил, какой именно знак он хотел подать: то ли уходить, то ли, наоборот, подойти ближе.

      Один из «старшаков» кивнул в мою сторону, спросил Макса:

      – Корефан твой?

      Тот пожал плечами. И в этот момент другой парень, жилистый дылда, выбросил кулак вперёд, аккурат в солнечное сплетение Подкидыша. Удар был такой силы, что сразу пробил «дыхалку». Максим упал, парни принялись обрабатывать его ногами по рёбрам. Я не вмешивался, поскольку отлично понимал: ничем помочь не смогу.

      Окончив экзекуцию, один из парней сказал:

      – Понял теперь, нет? Чтобы деньги через неделю были!

      Сели в «Волгу» и укатили, оставив облако едкой пыли. Я помог Максу подняться. Он откашлялся, сплюнул красную слюну:

      – Через неделю… Козлы…

      Потом вдруг улыбнулся разбитыми в кровь губами, весело сказал:

      – А денег-то у меня нет!

      – Как нет? – удивился я.

      – Да так. Засадил их в другую тему… Угорел, короче.

      Мы медленно пошли обратно в больницу. Перед входом Подкидыш вдруг остановился.

      – Не говори никому, ладно?

      – Ты сам-то как?

      Он поморщился от боли:

      – Фигня… Переживу… Мелочь…

      От сознания, что я не один такой позорно побитый, мне вдруг стало легче: как будто объяснилась суть происходящих явлений, уложившись всего-то в три пустяковых слова, почти как царь Соломон с легендарной гравировкой «И это пройдет…»

      Возможно, эти слова и спасли меня от тех бесповоротных глупостей, над которыми я тогда усиленно думал. Более того, знакомство с Максом Подкидышем неслабо подняло и мою школьную репутацию в глазах одноклассников.

      Не знаю, в какую конкретно «тему» он «засадил» деньги, но инвестиция оказалась удачной. Когда бизнес «разрешили», стал одним из первых предпринимателей в городе. И ещё кое в чём этот широкоплечий парень оказался совершенно прав: в жизни я нахлебался столько позора, что впору было трижды сунуть голову в петлю. Но ничего, всё сложилось, устроилось, обросло позитивом.

      Надеюсь, и у Макса тоже.

      Винил

      В пятнадцать лет моим школьным кумиром был Юрка Гадюкин. Пацан небольшого роста, конопатый и наглый. Особенно он гордился тем, что мать ему, как взрослому, покупает сигареты. Круг его общения был крайне разношерстным: от обычных дворовых оболтусов до матерых бандитов. Как ни странно, но объединяла всю эту компанию музыка.

      Мы росли в Советском Союзе, и пресловутый железный занавес только-только начал приоткрываться. Но даже этой крохотной щелки вполне хватило, чтобы страну поглотило движение «металлистов» – поклонников «тяжелого рока». Для поколения, чье детство прошло под «Землян» и однообразную нарезку «Утренней почты», тяжелые риффы, извлекаемые из треугольных гитар стильными парнями