Марина. Алия Амирханова

сидел рядом с девушкой и плакал… Наконец, взял себя в руки и попытался её поднять. Марина стонала от боли.

      – Потерпи, Мариночка, – сдерживая рыдания, он поднял её и понёс домой.

      Отец пришёл из больницы на обед, и они с мамой сидели на кухне и ели. На звонок открыл отец, и, увидев на руках сына избитую девушку, сразу догадался, кто она. Не говоря ни слова, Лёня, прошёл в зал и положил подругу на диван.

      Услышав стоны, прибежала мать. Посмотрев на Марину, она всплеснула руками и заплакала. Вчера ночью глава семейства наконец-то решился и рассказал жене о дружбе их сына с Мариной. Он понимал, что такие отношения могли перерасти в более сильное чувство и, испугавшись этого, понадеялся, что вместе с женой они сумеют повлиять на сына. Семён Давидович рассказал и то, что девушка подвергается издевательствам со стороны одноклассников, а их сын её яростно защищает. И вот сейчас мама Лёни стояла и плакала. Но не о девушке, а о горькой судьбе их семьи, которой теперь уже наверняка откажут в выездной визе, и придётся им влачить жалкое существование в этом мрачном, неприветливом городе. И их сын никогда не будет адвокатом, в лучшем случае каким-нибудь слесаришкой на судоремонтном. Возможно, и того хуже – посадят. Конечно, она не представляла за что, но знала – причина, так она и не обязательна, лишь бы у тех, кто наверху, появилось желание посадить.

      Отец осмотрел девушку.

      – Её срочно нужно отвезти в больницу, – Семён Давидович вышел в прихожую и стал обуваться.

      Жена бросилась к нему, пытаясь помешать его уходу из дома.

      – Сёмушка, тебя арестуют, найдут причину, – жена плача повисла у него на руке.

      – Софья, что ты такое говоришь! За что меня должны арестовать.? Пусти, ты задерживаешь меня, а девушке нужна срочная медицинская помощь.

      – Нас точно не выпустят из страны! Столько сил и денег!.. Всё будет напрасно, – молила она мужа.

      – Софья, мне не нужна свобода путём предательства. Я – врач. – и он, высвободив руку, вышел из квартиры.

      Марину поместили в стационар. Семён Давидович поставил в известность милицию и протокольно зафиксировал состояние здоровья девушки на момент её поступления в больницу. Лёня после школы бежал к Марине и оставался у неё до поздней ночи. Когда ей стало немного легче, она стала рассказывать.

      – Они били… по очереди. Ты знаешь, я видела их глаза, полные ненависти и злобы. Старались бить поточнее: по ногам, в живот. Били долго, пока сами не устали…

      – Хватит, Мариночка, не терзай ни себя, ни меня, – целуя и гладя руку девушки, взмолился Лёня.

      – Лёнечка, я не хочу так жить, лучше уж умереть, – из глаз Марины катились слёзы.

      В палату заглянула медсестра: “Никитина, к тебе из милиции”. Вошёл милиционер, оглянулся по сторонам.

      – Смотрю, Никитина у тебя отдельная палата. Хорошо устроилась.

      – Что вы такое говорите! – вмешался в разговор Лёня, – Вы посмотрите на её состояние, её же чуть было не убили!

      – А вы, похоже, сын доктора Шнейдера.?