Марина. Алия Амирханова

и ссадины. – Это они, да? Я же запретила тебе вмешиваться, ты же обещал!

      И она вновь расплакалась.

      – Ну, ладно, Марина, не плачь, как я мог равнодушно смотреть на это всё?

      – Да пойми ты, это же фашисты, просто русские фашисты. Они что хочешь могут сделать, ни перед чем не остановятся. Пойми, ты – еврей, таких, как ты, они тоже не любят.

      – Что за люди?!

      – Не знаю, Лёнечка, хочу понять, но не могу. Пошли, уже поздно, а то меня в детдом не пустят. Она встала.

      Стройная как берёзка Марина была на редкость красива и лицом, и фигурой. Взгляд её прелестных глаз был по мужски смелым и непокорным. У своих обидчиков она никогда не просила о пощаде, не извинялась, при них никогда не плакала. И одноклассницы, которых в стае “волков” было большинство ненавидели и избивали её больше из зависти.

      Лёня тоже поднялся. Как ни ворчала Марина, но молодой человек проводил её до детдома. Сторож, дед Матвей, ласково улыбнулся ребятам.

      – Нагулялись? Поди, и уроки не сделали? Молодость. Она бесшабашностью славится, – по-доброму сказал старик, пропуская Марину во двор.

      – Пока, Лёнечка, – махнула рукой.

      – Спокойной ночи, – и молодой человек быстрым шагом пошёл домой.

      Лёню дома уже ждали. Мама, Софья Петровна, встретила сына у входной двери.

      – Котик, ты почему так долго? Ты же знаешь, как я переживаю, – и женщина нежно обняла сына.

      – Мама, что со мной может случится? Успокойся, война давно закончилась. На дворе шестидесятый год, – и молодой человек пошёл мыть руки.

      – Если бы это что-то значило, – грустно сказала мать и прошла на кухню.

      Там за столом уже сидел глава семейства – Семён Давидович Шнейдер и читал газету «Правда». Через несколько минут на кухню влетел и Лёня.

      – Пап, привет. Кушать хочется, – и он, усевшись за стол, взял в руки ложку и принялся есть суп.

      –Что у тебя с лицом? – встревожено воскликнула мама.

      – Да, на физкультуре, с турника упал, – не отрываясь от поглощения супа, быстро ответил Лёня.

      – О чём только учителя думают? – возмущённо продолжила она, но вскоре успокоилась и тоже стала есть. Отец, пристально посмотрел на лицо сына, но ничего не сказал. Он отложил в сторонку газету и придвинул поближе к себе тарелку с супом, но прежде чем начать есть, ласково посмотрев на жену, спросил.

      – Софьюшка, как прошёл день?

      – Сегодня была в магазине, и ко мне подбежал мальчик, лет так десяти, и ну приставать: «Тётенька, купи у меня рыбку свежую, купи да купи!», – как-то грустно ответила она.

      – И что же, ты купила? – видя, замешательство жены спросил Семён Давидович.

      Жена о чём–то думала и не сразу услышала вопрос. Лишь когда Семён Давидович повторил его снова, вышла из оцепенения.

      – Что ты говоришь? Ах, да, купила, – вспомнив, о чём шла речь, торопливо добавила женщина.

      – Какая-то ты странная сегодня. – Семён Давидович обеспокоенно посмотрел на жену. – У тебя всё в порядке?

      – Да,