Квартира на Уране: хроники перехода. Поль Пресьядо

норме, изобретенным в 1950-е годы в США докторами Джоном Мани и Джоном и Джоан Хэмпсонами: если тело ребенка не соответствует визуальным критериям полового различия, оно будет подвергнуто целой серии операций по «половой перепрошивке». За редким исключением, в большинстве западных демократий ни наука, ни закон не признавали возможность вписать тело в человеческое общество без того, чтобы наделить его полом – женским или мужским. А транс- и интерсексуальность значатся как психосоматические патологии, а не как симптомы неадекватности политико-визуального режима сексуального различия перед лицом многообразия жизни.

      Как вы можете, как мы можем строить всю систему видимости, репрезентации, признания суверенности и политического признания, исходя из подобных категорий? Вы действительно думаете, что вы мужчина или женщина? Что мы гомосексуалы, гетеросексуалы, интерсексы или транссексуалы? Вас не тревожат подобные категории различения? Вы в них верите? Это на них зиждется суть вашей человеческой идентичности? Если у вас ком подкатывает к горлу, когда вы слышите какое-то из этих слов, не молчите – это всё многообразие космоса бушует в вашей груди, как в той истории с телескопом Гершеля.

      Что будет, если я скажу вам, что гомосексуальности и гетеросексуальности не существует в отрыве от бинарной и иерархичной таксономии, цель которой – защитить господство главы семейства над воспроизводством жизни. Гомосексуальности и гетеросексуальности, транссексуальности и интерсексуальности не существует вне колониальной капиталистической эпистемологии, которая отдает приоритет сексуальным практикам воспроизводства как стратегии по управлению населением и воспроизводству рабочей силы, воспроизводству населения как потребительской силы. Не жизнь себя воспроизводит, а капитал. Все эти категории – карта, навязанная властью, а не территория жизни. Но если гомосексуальности и гетеросексуальности, транссексуальности и интерсексуальности не существует, то кто же мы тогда? Как мы любим друг друга? Попробуем представить.

      Мой сон возвращается, и я понимаю, что мой переход – это новая форма уранизма. Я не мужчина, я не женщина, не гетеро-, не гомо-, не би-. Я диссидент системы однозначных гендерно-половых различий. Я – многообразие космоса, запертое в бинарном политическом и эпистемологическом режиме, и я взываю к вам. Я – уранист, скованный ограничениями технонаучного капитализма.

      Как и Ульрихс, я не несу вестей с окраин, я принес вам краешек горизонта. Я пришел с вестями с Урана, а Уран – ни Божье царство, ни клоака. Всё совсем наоборот. При рождении меня записали как девочку. Потом говорили, что я лесбиянка. Затем я решил назначить себе регулярные дозы тестостерона. Я никогда не думал, что я мужчина. Я никогда не думал, что я женщина. Я был сразу многими. Я никогда не считал себя транссексуалом. Мне захотелось поэкспериментировать с тестостероном. Мне нравится его вязкость, текучесть,