Костяной Венец. Анна Бэй

про кафе-мечту.

      – Это не легенда. – серьёзно парировала Эльза, – Если б ты меня знал, то знал и то, что…

      – Что у тебя когда-то будет тихое кафе под магнолией в каком-то тихом местечке. Помню. Вот только место нетихое. И много несоответствий.

      – Какой сложный мыслительный процесс, Виктор Дарм. Настолько сложный, что не хватило ресурса отличить топпинг от слабительного.

      Глаза мужчины расширились, а ложечка была филигранно положена на тарелку без единого звука.

      – Ты вроде без яда обещала?

      – Всё верно. А про слабительное речи не было. Не затягивай со встречей, у тебя сегодня непростой вечер в санузле. – ухмыльнулась она, прижала к груди поднос и поспешила развернуться, но Виктор остановил:

      – Эль. – прошептал он серьёзно, – По-хорошему прошу: беги. Ты мастер пряток и есть шанс затеряться.

      И больше ни слова.

      Виктор поторопился уйти, но замер на выходе из калитки. Вдруг почудились странности, будто рядом происходило что-то из ряда вон непривычное. Мужчина утёр выступающий на лбу пот и медленно перевёл взгляд на припылённый бордюр, где сидел суховатый старичок-бродяга. Обветренная кожа изрядно морщинилась, руки словно корни деревьев. И этими руками бродяга гладил воздух, будто пса, да приговаривал:

      – Прежде чем дорогу переходить, смотри по сторонам. – объяснял старик несуществующему собеседнику, – Носятся люди, торопятся, как на пожар. Пожар – дело такое… фффух! И гори оно синем пламенем… – и он весело засмеялся. А потом погладил воздух, потрепал. Виктор догадался, что тот воображает перед собой собаку.

      – Умный у тебя пёс. – Виктор протянул монету, – Прикупи ему костей, нечего голодать, ночи холодные.

      – Холодные, верно! – старик с благодарностью взял монету и попробовал на зуб, – Что, шляпу приглядел мою?

      – Щеголевата для меня, но тебе к лицу. – улыбнулся Виктор, заключив, что бездомный не претворяется безумцем. Уж всяких актёров он повидал, всяких попрошаек, инвалидов, обездоленных. В девяти случаев из десяти все они просто шарлатаны, – Как зовут?

      – Кого? Меня?

      – Собаку.

      – Кренки.

      – А тебя?

      – Меня Хилл. – хихикнул дед.

      – А меня Виктор. – он протянул руку крепко пожал, отмечая, что старика хоть и пробивает мелкая дрожь, но тело жилистое, сильное, – Хорошо тебя в ресторане кормят?

      – Превосходно! У меня дочка так готовит, так готовит! Пальчики оближешь. Совсем выросла, крошка. Выросла и ресторан себе открыла, я так за неё счастлив!

      Виктор напрягся.

      Здесь же словил на себе разъярённый взгляд Эльзы, которая летела на него фурией, утирая помытые руки полотенцем:

      – Как же это низко, ваше высокоблагородие! – шипела она.

      – Высокородие. – поправил он, немного смущённо.

      – Да начхать! – она хлестнула его полотенцем, – Докопались до бездомного! Он же шизик, неужели не видно? – зло покрутила пальцами у виска. И тем не менее выудила из