Стань моей судьбой. Элизабет Бойл

Ты глупая гусыня, если решила, что граф Клифтон вернулся бы за невоспитанной, сумасбродной девицей вроде тебя… особенно спустя столько лет».

      Голос, звеневший в ушах Люси, подозрительно напоминал леди Джениву, в высшей степени добропорядочную и чопорную тетушку герцога Холлиндрейка, единственную из Стерлингов, кто считал своим личным долгом постоянно упрекать Люси, наставлять, писать уничижительные записки по поводу ее поведения.

      «И не пялься на него так…», – добавила бы леди Дженива.

      Что-то в Люси вспыхнуло, ее печально знаменитый нрав ожил. Возможно, родственники со стороны мужа слишком упрекали ее в последнее время или неожиданный вызов герцогини растревожил больше, чем она хотела признать.

      Или, скорее, дело в Джастине Грее, графе Клифтоне, стоявшем перед ней с банальными соболезнованиями по поводу «ужасной трагедии». Это все, что он может сказать? Смерть отца и Марианны унесла все… все, что Люси любила. Графа она больше не числила в этом списке. Бросив на него взгляд, она постаралась подражать леди Джениве.

      – Очень сожалею, что доставила вам беспокойство. Знай я, где вы или как с вами связаться…

      И что тогда? Написала бы? Просила прийти ей на помощь?

      Только чтобы разбередить старое горе? Вновь открыть уродливую правду, понять раз и навсегда, что она для него ничего не значила?

      – Нет-нет, мисс Эллисон, это я должен извиняться, – возразил он. – Мне следовало раньше выразить сожаления.

      Сожаления? О чем? Что целовал ее? Обещал вернуться? Или о той ночи в гостинице, когда они…

      Люси прогнала прочь эту мысль. Сейчас не время. Она давным-давно осознала, какое место Клифтон занимает в ее сердце, – по крайней мере она так думала, пока несколько минут назад он не ввалился в ее жизнь.

      И она еще переживала, что у него перелом!

      Слава богу, этого не случилось, он достаточно здоров, чтобы уйти. И побыстрее. Нарастающая паника на лице Томаса Уильяма слишком ясно говорила, что нужно спровадить графа. И все же была еще одна тайна, которую Люси должна узнать.

      Она дочь своего отца, а он всегда говорил: «Информация сохраняет жизнь».

      Натянуто улыбнувшись, Люси поинтересовалась:

      – И что привело вас на Брук-стрит?

      Конечно, у отца была и другая любимая поговорка, у него они были на все случаи жизни:

      «Знай, когда следует задавать вопросы».

      – Я искал леди Стэндон… – начал граф.

      – Леди Стэндон?

      Люси бы меньше удивилась, если бы он объявил ей о любви до гробовой доски… и на этот раз вправду.

      Вместо этого она в панике оглянулась на Томаса Уильяма, который осматривал багаж, словно решая, что схватить, если понадобится поспешно уехать.

      Граф кивнул, взгляд его синих глаз настороженно сосредоточился на двери позади нее.

      – Да, вы знаете ее?

      – Я… я… я… – Люси беспомощно смотрела на Томаса Уильяма.

      К счастью, граф совершенно не уловил причину ее растерянности.

      – Я тоже так думаю. Леди только что послала меня куда подальше.

      – Да? –