Мастер клинков. Клинок выкован. Дмитрий Распопов

тут такое не прокатило бы, все‑таки он был гном, да и тан как‑никак, еще и возведенный мной в этот статус.

      – В общем, ладно. – Я был слишком зол, чтобы принять какое‑то неспешное и взвешенное решение. – Караван отправляй своим ходом, а мы с тобой пойдем тропами, где тут ближайший вход, знаешь?

      – Но нам нельзя! – попытался возмутиться он, но тут же притих под моим взглядом.

      – Тан, не заставляйте меня жалеть о принятом некогда решении, – я покосился на его пояс, – не только ты, мастер, но и все вы меня очень сильно разочаровали.

      Он притих, поэтому, когда мы вернулись, раздал пару распоряжений каравану, назначив старшего и место, куда им нужно будет прибыть, затем вернулся ко мне. Я тем временем забрал свой ломик и, покачивая его в руке, думал, что все же кобольды – чудесные создания, как тут ни крути.

      Путь до колхоза описывать я даже не хочу, он прошел в тягостном молчании, гном дулся на меня за то, что я на него наорал, а я злился на всех, что не смогли договориться между собой, а пошли навстречу старым привычкам и укладам.

      …Едва выйдя из врат путей, не останавливаясь и не слушая ошалевших гномов охраны, которые, не узнавая меня, стали допытываться у Дорна, кого это он с собой привел, я зашагал по знакомой дороге. Следы разобщения виделись кругом, там, где раньше стояла общая кузня, теперь виднелись две, там, где стояли дома, в которых жили семейные пары, теперь виднелась изгородь, словно очерчивая границу своих и чужих. Не знаю, почему, но именно эта ограда привлекла мое внимание и явилась последним камушком, столкнувшим лавину. Я свернул с пути и направился к ней, время было вечернее, людей и гномов, вернувшихся с работы, было много, поэтому все высыпавшие наружу из своих домов, а затем и те, кто жил в бараках, стали подтягиваться к тому месту, где я крушил ломиком невинную изгородь, ставшую для меня олицетворением творившегося здесь безобразия.

      Появился отряд вооруженной стражи, но, заметив черный блеск металла, стал просто топтаться рядом, не вмешиваясь в мои действия. Я же, выплеснув свой гнев, обернулся к собравшемуся народу, который не знал, что делать с сумасшедшим, появившимся из ниоткуда. Я поднялся на ближайшее крыльцо и, угрожая всем вокруг своим ломиком, стал говорить. Сначала устало и медленно, но по мере того, как на меня накатывало осознание сотворившейся по отношению к нам несправедливости, все горячее и громче.

      – Для чего?! Я спрашиваю, для чего мы тут все собрались?! – начал я с вопросов. – Чтобы жить и трудиться! Трудиться, делать себя, своих родных счастливыми и идти к новой жизни! Для кого мы все это делали?! – я стал называть по именам тех гномов и людей, кого знал в лицо. – Для вас, старейшина Дрент? Или для тебя, Гнорт?

      Удивившиеся тому, что незнакомец знает их имена, они поворачивались к остальным, пожимая плечами.

      – Нет, не для вас мы все это делали и строили, мы строили колхоз для будущего наших детей! Это вторая речь, которую я произношу тут, но возникает чувство, что ничего не поменялось с прошлого раза! Только тогда здесь были сожженные и разрушенные дома, а сейчас я вижу грубые и