Избранные вещи. Алексей Борисович Черных

не открывая глаз,

      Чтоб не увидеть, как

      Беглец промчится мимо нас.

      И в руки ему флаг.

           * * *

      Всех голых королей не переубедить –

      Им переубежденье не желанно.

      Но самосохранения инстинкта прыть

      Когда-нибудь отринет их жеманность.

      Когда-нибудь застанет их лихой пожар,

      Иль как-то в час прогулки по предместью

      За голый зад укусит пёс, или комар

      Устроит пир на непотребном месте.

      И может быть, тогда они поймут,

      Что с голым задом… не совсем удобно.

      Но переубеждаться – этот тяжкий труд –

      Не каждому по силам, безусловно.

      Ко Дню поэзии

      Вот каких только праздников нет!

      И сегодня у нас – День поэзии.

      Чтоб напиться по праву поэт

      Мог мальвазией (иль магнезией?)

      Ведь поэты возвышены так,

      Что они даже пи́сать не писают.

      Каждый первый из них – чудак

      Со своей личной музою-кисою.

      Настоящий поэт не ест –

      Он подпитывается энергией

      Из каких-то возвышенных мест,

      Находясь с богами в сине́ргии.

      Настоящий поэт не груб –

      Он изящен в своей куртуазности.

      Потребляет не ке́тчуп – кетчу́п,

      В ударениях знаючи частности.

      В общем, он – не от мира сего,

      Он – творец с бесконечной фантазией…

      Ну, вы поняли сущность его?

      Всё?

           Жена, подавай мальвазию!

           * * *

      Будто бы сила какая-то вытерла

                С неба астральный узор –

      Всё, что гореть там должно, точно вымерло,

                Кончился люминофор.

      Только Венера, лучистая, яркая,

                Чистая, словно слеза,

      Портит не к месту собой как помаркою

                Угольные небеса.

           * * *

      Их драконы многоголовее,

      Пострашнее, но сутью вшивее.

      И твердят о свободословии,

      Но выходит – свободолживие.

      Хайли лайкли не подтверждённые,

      Утверждения голословные.

      Это всё бездной ада рождённое,

      С сатанинскою родословною.

           * * *

      В заржавленных доспехах

      Заржавленный герой,

      Кичась своим успехом,

      Над бездною сырой,

      Стоял, маша ретиво

      Зазубренным мечом,

      Не видя перспективы

      Свержения в пролом.

      И вот в момент какой-то

      Грунт съехал из-под ног,

      И ржавый рыцарь бойко

      Пал в адовый чертог.

      И долго-долго эхом

      Помноженный стократ

      Был слышен лязг доспехов

      И истеричный мат.

           * * *

      Когда мечтаем мы о чём-то там,

      То не задумываемся,

      Что мир – не только эта комната

      И даже не планета вся:

      Клубкообразное сплетение

      Людских судеб, чужих пространств,

      Истолкований, разночтения

      Произошедших