Зеркала. Темная сторона. Мария Николаевна Покусаева

что сказала невероятнейшую чушь или наоборот – предложила простое, лежащее на поверхности решение, о котором кое-кто очень умный и сообразительный даже не подумал.

      – Ты… как бы это сказать… – Кондор снова провел рукой по волосам. В этот раз жест выглядел нервным. – Ты побывала на Изнанке мира и вернулась. Вышла из зеркала в моем кабинете.

      …я упала вниз, спиной в воду. В черную холодную полынью…

      Пальцы крепко сжали плед.

      – То есть… сложно назвать это «вышла», – продолжил волшебник. Он почему-то отвел взгляд в сторону. – Я вытащил тебя оттуда. Из холодной воды.

      …в черную холодную полынью. Течение реки подхватило меня и затянуло под лед. Я цеплялась пальцами за его острые края, лед ломался, меня тянуло все дальше и дальше, туда, где лед становился прочнее, и сколько я ни била по нему – не поддавался…

      – Мари?

      …а потом я вспомнила, что в этом мире много дверей, а вода так похожа на зеркало, а значит, есть выход…

      Я не смогла ответить – у меня во рту была вода. Много воды. Холодной, с маленькими осколками льда, от которых сводило зубы и немел язык. Я попыталась проглотить ее, но закашлялась, вода пролилась мне на колени, прямо на плед и сквозь него, а кашель сложил меня пополам. Было не больно – неприятно.

      И почему-то стыдно.

      Кондор оказался рядом очень быстро. Он опустился на колени напротив меня и положил ладонь мне на затылок.

      – Сейчас пройдет, – тихо сказал волшебник. – Потерпи немного.

      Он сунул мне в руку непонятно откуда взявшийся платок, который я приложила ко рту. Ладонь на затылке была неподвижной, я чувствовала только легкое тепло и щекотку, бегущую вдоль позвоночника.

      Все исчезло так же внезапно, как началось.

      Не прекратилось – исчезло, словно ничего и не было. Я держала у рта совершенно сухой платок, плед на коленях тоже был сухим, а колени упирались Кондору в грудь, и это, кажется, смутило нас обоих.

      – Это иллюзия, – сказал волшебник. Он отстранился – убрал руку с моего затылка и сел, скрестив ноги, передо мной. – Изнанка не любит отпускать сразу, а с твоего возвращения прошло от силы пара часов. Но если давать таким иллюзиям власть над собой, они обретают плоть и становятся опасны.

      Я кивнула в ответ, словно что-то поняла, и судорожно сжала платок.

      – Голова не кружится? Нет ощущения, что ладони горят? – в голосе Кондора была тревога, более чем явная.

      Я помотала головой.

      – Мне это не снилось, – сказала я.

      Это был не вопрос – утверждение, сказанное себе самой.

      – Нет, милая, – устало ответил Кондор. – Что бы ты там ни видела, это был не сон. Если почувствуешь себя… странно, говори мне тут же. Боюсь, это еще не конец.

      Он встал с пола и куда-то пошел, я не смотрела, куда. Мой сон, который не был сном, проносился перед глазами от самого начала и до конца, до того момента, как я оказалась на камне у реки – и упала в реку. Реалистичный до одури, полный мелких подробностей, холодный и страшный – не сон, а что-то другое. Что-то, что с трудом укладывалось в голове.

      Кондор