Фаина Федоровна. Ирина Степановская

комнатные туфли с помпонами.

      –Достаточно. Одевайтесь и идите в палату. Дарья Михайловна к вам подойдёт.

      Бочкарёва натягивает свою почти десантную футболку, берёт с табуретки куртку от костюма и идёт к дверям, неловко шлёпая комнатными туфлями. Один помпон слабо пришит и поэтому болтается в такт шагам. Мне хочется догнать её, оторвать этот тампон, сунуть ей в руку и сказать:

      –Пришейте!

      Я ненавижу такие штуки – декоративные булавки, брошки, искусственные цветы на шляпах, помпоны, пуговицы на пальто, костюмах, платьях и детских кофточках. Особенно на детских кофточках.

      Я жду, пока Бочкарёва выйдет.

      Раньше, в День медицинского работника, больные слали письма на радио и телевидение и рассказывали, как им повезло, что им попался врач, который любит своих больных. И врачи тоже клялись пациентам в любви и верности. Я смотрю на Бочкарёву и не испытываю к ней никакой любви. Испытываю ли я эмпатию? Ну, наверно. Я же не людоед. Я испытываю сочувствие к Бочкарёвой ровно в той степени, в какой бы испытывала сочувствие к любому человеку, который где-нибудь в очереди рассказал бы мне, как он страдает оттого, что не может дышать носом. А дышит только ртом и то задыхается.

      –Ну, что? – смотрит на меня Даша.

      –Зря ты лечила её антибиотиками. У неё бронхоспазм и вероятней всего аллергической природы. Отсюда и отёк носа. И вообще это предастма. Свистит, будто ветер проходит через стеклянную трубочку. Причём свистит не только на верхушках. Слева слышны хрипы в центральной доле тоже.

      –Её терапевт консультировала.

      –И?…

      –Ничего не сказала. И, кроме того, тут же хронический гайморит. Может быть и микробная аллергия.

      Я пожимаю плечами. В принципе, конечно же, может быть и микробная. Я смотрю рентгенограмму пазух. Гайморита здесь на три копейки.

      –И сколько лет у неё уже это продолжается? – Я читаю историю болезни Бочкарёвой.

      –Что продолжается? -Дарья раздосадована. По-моему, она уже жалеет, что привлекла меня к осмотру.

      –Отсутствие носового дыхания.

      –Не знаю точно. Года три.

      –Она лечилась?

      –Она не местная. Приехала откуда-то. Вроде лечилась раньше, но без эффекта.

      Надо ли мне любить Бочкарёву? Нет, конечно. Она мне даже внешне не симпатична.

      –Слушай, а кто тебя надоумил лечить её антибиотиком?

      –Программа так выдаёт. К тому же описание рентгенолога…

      Ага. Программа. Конвейер подключен. Машинки, скорее!

      –Пошли подальше это описание. Высосано из пальца. По принципу: лучше описать побольше, чтобы что-то не пропустить.

      –Заведующая будет ругаться. Получится, что я игнорирую заключение рентгенолога.

      Да, Даша молода, ей трудно. Я-то давно научилась лавировать между всей этой ерундой. Я не выступаю на конференциях, не лезу ни в какие общественные дела, всегда молчу, когда говорит заведующая, и поэтому вкупе со своей многолетней работой уже завоевала себе право быть как бы отдельно.

      –А