Фаина Федоровна. Ирина Степановская

ушли. Мальчишка то ли икал, то ли всхлипывал по дороге. Через некоторое время он опять заорал. Видно врач стал осматривать его.

      Я вытерла вафельным полотенцем руки и тупо смотрела на себя в зеркало над раковиной, прислушиваясь к звукам.

      Пришла фельдшерица. Недовольно посмотрела на меня, на раковину, на лужу на полу.

      –Передайте им это, – я протянула пуговку фельдшерице. -Может, захотят сохранить.

      –Ничего я не буду передавать. Стол ещё пачкать…

      Перевозку «Скорая» мне прислать отказалась. Пришлось ехать назад на троллейбусе без билета. В запале я не взяла с собой ни сумку, ни деньги.

      Насколько я знаю, в любом ЛОР-отделении есть специальный стенд, на котором на всеобщее обозрение выставлены предметы, которые извлекают врачи из ушей, горла, носа и даже пищевода своих пациентов. У нас такой тоже есть. Среди экспонатов рыбные, птичьи и мясные кости, зубные протезы, орехи, булавки, бусинки, пуговки, а иногда и пули, и осколки снарядов. Однажды я вытащила из глоточной миндалины рыболовный крючок.

      Интересно, куда теперь денут наш стенд? Выбросят? Ту, самую первую, мной извлечённую оранжевую пуговку, я так и оставила в приёмном. Зря, наверное. А что бы я с ней делала? Бросила бы куда-нибудь в ящик? Даже странно сейчас об этом думать.

      –Ложку Хечинашвили простерилизуйте, – сказала я Фаине Фёдоровне, уже под вечер, когда вернулась из стационара – потная, измученная, голодная. Больных в коридоре осталось немного. -И дайте марлю, туфли оттереть. Испортила их. Жалко.

      –Достали?

      –Сама проскочила.

      –Что это было?

      –Пуговица. Я расшевелила её во время осмотра, она и поползла. В приёмном чудом поймала.

      –Где он взял-то эту пуговицу? – Фаина Фёдоровна уже наливала мне чаю.

      –С кофты оторвал, наверное. – Я стала пить, будто в первый раз отелившаяся тёлка.

      –Ой, эти шалопаи всегда всё в рот тащат. Бутерброд вот съешьте. – Она поднесла мне на тарелке два бутерброда. Краковская колбаса на хлебе аппетитно блестела свежим жирком.

      –Откуда вы взяли? Клянчили у Достигаевой? – Я куснула бутерброд.

      Фаина Фёдоровна победно зарделась розовыми щёчками.

      –Сама она принесла. Ничего я не клянчила. Все ведь понимают… Особенно, если врач хороший. Я больничный её вам оставила. Чтобы вы сами закрыли. Она уже выздоровела, завтра на работу выходит.

      Я проглотила бутерброды, причесалась и села на своё место. В дверь колотили.

      Мы принимали больных до ночи. Приняли всех. Причём под конец возникло впечатление, что сарафанное радио каким-то образом разнесло по округе, что в поликлинике происходит халява – ЛОР принимает без записи и талонов. Почему я так думаю? Потому что последние больные были уже совсем не больные, а так:

      –Вы не можете посмотреть, что у меня в носу?

      –Я пришла ухо проверить…

      Когда наш коридор совершенно опустел, Фаина Фёдоровна сказала:

      –А в холодильнике ещё масло, кусок сыра и две банки рижских шпрот.

      –Кормилица