Любовь в каждой строчке. Писатель года – 2021. Елена Наумова

и никаких намёков на что-то иное со стороны Серёги не было, мне стало неприятно, что он её касается. Что за…?

      – Рентген нужен, – улыбнулся он Лизе, а потом поднял глаза на меня.

      Класс! А то мы без тебя не знали! Я кивнул.

      – Наташа! – крикнул приятель, и из смежного кабинета показалась заспанная голова медсестры.

      – Да, Сергей Василич, – хмуро отозвалась она.

      – Левая голеностопная область. Прямая, боковая проекции, – Серёга коротко отдал распоряжение, медсестра подкатила кресло, усадила в него Лизу и увезла на снимок.

      Оставшись в кабинете одни, мы с Серёгой молчали какое-то время. Я мерил шагами кабинет, а потом остановился возле окна. Щели между створками деревянной рамы были законопачены ватой, а на стекло криво налеплены снежинки. Усмехнулся, оперся руками на подоконник и стал вглядываться в зимнюю тьму.

      – Не думал, что ты на кого-то посмотришь после Насти.

      Я крепко зажмурился. Всякий раз это имя отдавалось в душе невыносимой болью.

      – Не говори ерунды. Я просто её подвёз. Оказался единственным трезвым в нашей гопкомпании.

      Хотя сам понимал, что вовсе это не ерунда. Что-то есть… Только знать бы – что.

      – Да-да, подвёз… – Серёга барабанил пальцами по столу.

      Он был одним из немногих, с кем я мог об этом поговорить. Настя. Моя первая и единственная любовь и боль. Серёга был свидетелем нашего романа, начавшегося ещё в институте. Поженились, едва получили дипломы. Настя всегда очень хотела ребёнка. Мы пытались, но долго не получалось. И вот долгожданная счастливая новость совпала с объявлением пандемии. Я поселил Настю в старом загородном доме родителей, выписывал ей один липовый больничный за другим. Думал, что спрятал беременную жену от опасного вируса. Наивный идиот. Но видно, от судьбы не уйдёшь. Ночью загорелась проводка. Соседи вызвали пожарных, но было уже слишком поздно. Моя жена и нерождённый ребёнок погибли.

      Мне казалось, я сам умру в тот момент, когда мне сообщили эту новость. Мне отчаянно этого хотелось, чтобы быть рядом с ними, с моими родными и любимыми. Одному богу известно, сколько раз я думал, проигрывал в мыслях, как всё сложилось бы, если б она осталась в городе, дома, вместе со мной. Удалось бы тогда уберечь? Удалось бы избежать самого страшного?

      Я виноват, я так сильно виноват перед ней. Эта вина грызла меня всё это время. Прошло почти два года, но легче не стало ни капли.

      Вначале я прикладывался к бутылке. Главный закрывал на это глаза из сочувствия, из сострадания. А потом позвал на разговор и сказал, что всему есть предел, и, если я не возьму себя в руки, то потеряю должность. Тогда мне было откровенно наплевать. Я слушал его, но не слышал. Работа, должность – какое это теперь имеет значение, когда впору лезть в петлю?

      Серёга тогда меня вытащил. Заставил понять, что карьера врача – это то, к чему я шел всю сознательную жизнь, и это то единственное, что у меня осталось.

      Я вспомнил, как Настя радовалась,