КамТугеза. Игорь Озеров

и смотреть в ее полные ужаса глаза до тех пор, пока они не станут бессмысленными и остекленевшими. Может он бы так и сделал, но вскочившая Анфиса схватила его за плечи, то ли пытаясь остановить, то ли спрятать от жестких слов Софьи. А та все никак не могла остановиться.

      – Раньше у кремлевской стены вождей хоронили с почестями, а вас, я уверена, на этой стене повесят между зубцов. И правильно сделают! Заслужили вы это своим предательством.

      Романов почувствовал, как сердце у него опять несколько раз глухо стукнуло, отдавая куда‑то в горло, он успел сглотнуть и даже прохрипеть: «Сука подколодная…» А потом сердце провалилось в живот, там потрепеталось пару мгновений и затихло. Софья внимательно смотрела, как Романов падает на пол и думала: «Как все хорошо получилось. Только бы сдох сразу». Она даже мысленно рассмеялась, представив, о чем думает сейчас Анфиса.

      Глава 6

      Если свернуть от Яузы в Серебрянический переулок, а сразу за храмом Троицы Живоначальной не побояться нырнуть в длинную темную подворотню под старыми купеческими домами, то можно оказаться в замечательном московском дворике. По непонятным причинам он был не тронут ни застройщиками, ни реконструкторами. С двух сторон дворик был огорожен высоким каменным забором, покрашенным бледной желтой охрой. А с двух других невысокими стенами тех самых купеческих домов. Замечательной особенностью этого дворика было то, что заглянуть в него можно было только с бирюзовой колокольни соседнего храма или из окон странного особняка, стоящего за забором. Когда‑то от этого особняка до Яузы шла шикарная аллея, но сейчас от нее остались только три древние липы и то, отделенные от самого здания забором.

      В темной листве этих разлапистых деревьев уже появились золотые звездочки цветков и заполнили маленький двор пряным ароматом липового меда.

      В тени, под этими липами, на длинной деревянной зеленой скамейке с высокой изогнутой спинкой, сидели два молодых человека – Родион со своим давним другом Томасом.

      – Какой же густой вкус у цветущей липы! Его можно в стакан наливать и потом пить через соломинку, – потянувшись и откинувшись на спинку скамейки, сказал Родион. Он вспомнил утренний секс на крыше и улыбнулся, став похожим на кота, объевшегося сметаной. – Люблю липы.

      – Липа отдает дворянством, тленом и разочарованием. Мне больше нравятся строгие ели у кремлевской стены, – доставая из сумки большой сверток, ответил Томас.

      – Надеюсь, мы не пойдем выпивать к кремлевской стене, по‑крайней мере, прямо сейчас? – рассмеялся Родион.

      – Нет, конечно. Может, чуть позже… Кстати, культура потребления алкоголя ‒ это показатель культуры, как отдельного человека, так и нации.

      – А распитие в общественных местах ‒ это элемент русской культуры или испанской?

      – Точно не скажу, но думаю, что если пьют до обеда, то русской, а если после, то испанской.

      Если бы существовал летний Дед Мороз, то он был бы похож