Спаси меня, пока не поздно. Алёна Багрянова

о нем память и чувство, что веселый парень с глазами цвета коньяка все еще где-то рядом.

      – Мне жаль, – вторя его серому тону, говорю я.

      Натан смотрит пристально, изучая мою реакцию. А за ним на чистой глади неба я вижу, как серые и неприятные тучи наплывают на нас, словно огромная мрачная волна. В лицо, резким порывом врезается пронзительно холодный ветер.

      – Была моя смена. И я не смог ему помочь. Привезли очень поздно. Как бы мы не старались, пульс его падал. Брэдли так и не открыл глаза.

      Сердце мое жалит острой иглой боли и вины. Кажется, что если бы я была там, то смогла бы чем-то ему помочь и заметить раньше остальных, но…я сглатываю горький ком и морщусь. Держусь и с силой заставляю взгляд отлипнуть от белой глади с прожилками, что складывались в буквы и слова. Отвечаю на его не высказанный вопрос тяжелым и темным взглядом. Это ни разу не хорошо, вот так поступать с человеком. Натан просто идиот, решивший, что вид могилы меня переубедит и поставит на путь истинный. Я потерянный человек. Гниющий заживо, саморазлагающийся в своей слабости и нежелании принимать серьезные решения. Я умру, а в этом мире так ничего и не переменится. Точка. Так будет с каждым.

      – Всё? Посмотрели? – прищуриваюсь. – Вези меня, ты обещал.

      – И ты ничего ему не скажешь? – он ни капли не удивлен. Натан засовывает руки в карманы, впрочем, не двигаясь с места.

      – Смысл говорить с куском земли, под которым есть лишь пепел мертвеца?

      – Помогает. Облегчает душу, – Натан пожимает плечами, так, словно я не знаю прописных истин.

      – Ты врач, так? – он кивает. – Значит должен знать, что души нет. Мясо, потроха и энергия, что движет этим. А не эфемерная дрянь, которая потом типа отправляется в рай или ад.

      Он долго на меня смотрит и спокойно идет, проходит мимо меня, и я прусь следом.

      – Ты ничего не поняла, Эйприл. Давай называть душу – чувствами. Разговор с куском земли, как ты говоришь, – мужчина достает ключи из кармана, продолжая идти, – на самом деле может дать ощущение похожее на то, как будто ты избавился от тяжелой ноши. Временно, конечно, но все же. Ты разговариваешь больше не с мертвецом, а самим собой. Проясняет мысли.

      – Вижу, у тебя богатый опыт, – безразлично кидаю я, в тот момент, когда мы подходим к машине.

      Ответом мне служит молчание и легкие подталкивания ветра в спину. Сама природа ведет меня к семье. Что ж, пора, наконец-то, забыться. Компания этого человека мне осточертела.

      Но вместо того, чтобы завести машину и тронуться с места, доктор о чем-то размышляет, с застывшей рукой у зажигания. Он так и не вставляет ключ. Смотрит перед собой, но так, словно ничего не замечает. Мне хочется его поторопить, но видение надгробной плиты Брэдли так и не выходит из головы, ярким призраком заставляя молчать.

      –Брэд рассказывал о тебе. В те наши редкие встречи. Это он тебя подсадил.

      Последняя фраза не вопрос, а утверждение.

      Поджимаю губы. Не хочу ничего ему говорить. Кто он такой, чтобы ему вообще