Мастер осенних листьев. Андрей Кокоулин

спрыгнула на землю.

      – Сиди здесь, – сказала она Эльге.

      – Да, мастер Мару. – Девочка поплотнее запахнулась в плащ. – Мы будем здесь жить?

      – Посмотрим.

      Унисса обошла лошадей и скрылась в дверце рядом с воротами. Раздался глухой стук, и косые створки со скрипом раскрылись в темноту. Лошадки пошли туда, помахивая хвостами. Вокруг зашелестела трава, высокая, выше колес. Эльгино зрение выхватывало стебли и колючие головки репейника, скребущие о фургон. Махнуло ветвями дерево.

      – Ну, вот, – сказала Унисса, объявившись рядом, – приехали, слезай.

      Эльга осторожно перебралась по сиденью на ее сторону, подальше от репейника, и спустила ноги.

      – Иди к дому, – сказала мастер, возясь у ворот с засовом.

      – Темно, – сказала Эльга.

      – Тогда жди меня.

      Засов наконец сомкнул створки.

      Унисса пропала, и Эльга замерла, ловя ночные шорохи. Пофыркивали лошади, над макушкой девочки, повинуясь движениям ветра, пролетел лист, и она испуганно вжала голову, думая о ночных птицах и летучих мышах. Качнулся, скрипнул фургон.

      Эльга поближе подошла к лошади в упряжке и положила ладонь на ее теплый, чуть подрагивающий бок. Так было не слишком страшно.

      Она вздрогнула, когда в фургоне что-то стукнуло. Спустя мгновение на ворота плеснул свет, и с фонарем из свечи, заключенной в стеклянный колпак, Унисса спустилась по короткой лесенке на землю.

      – Пошли, – сказала она Эльге.

      Пятно света, покачиваясь, обозначило почти заросшую тропку.

      Камни, из которых был сложен дом, до окон затянул бурый мох. Местами он забирался и выше и, кажется, даже претендовал на крышу, покрытую дранкой. Большой плоский камень служил крыльцом. В щеколду узкой двери была вдета дужка ржавого замка.

      – Подержи. – Унисса передала Эльге фонарь.

      В близком грязном окне девочка отразилась неясным силуэтом. Почудилось, что внутри, в доме, кто-то стоит напротив.

      – Кыш-стыш, – прошептала Эльга.

      Вроде бы помогало от всяких страхов лучше, чем «Ёрпыль-гон», но Рыцек, конечно, поспорил бы.

      Тем временем мастер вытянула из-за ворота платья шнурок с ключом, вытерла о ладонь бородку и подступила к двери. Железо зазвякало о железо. Крац-крац. И снова – крац-крац. А потом – крац-крац-криц-ца.

      Замок упорствовал.

      – Подсвети-ка, – сказала Унисса. – А то до утра тут прокопаемся.

      – Да, мастер Мару.

      Эльга подступила к двери. На серое дерево легло золотистое пятно. Какой-то потревоженный паучок спрятался в щель между досками.

      – Ближе. Ага.

      Ключ сказал: крыц-крыц, и замок, отщелкнув дужку, обессиленно повис, словно и сам уже устал держаться. Унисса выдернула его из проушин и толкнула дверь.

      В протяжном скрипе темнота отступила от порога, открывая серые стены, заполненные букетами самых разных форм и размеров.

      – Ну вот, – сказала Унисса, подталкивая ученицу, – заходи.

      Эльга подняла фонарь выше и шагнула внутрь.

      Чихнул