Граф Монте-Кристо. Александр Дюма

арматор увидел за своей спиной Данглара, который, казалось, ожидал его приказаний, а на самом деле, как и он, провожал взглядом молодого моряка. Но была огромная разница в выражении этих двух взглядов, следивших за одним и тем же человеком.

      II. Отец и сын

      Пока Данглар, вдохновляемый ненавистью, старается очернить своего товарища в глазах арматора, последуем за Дантесом, который, пройдя всю улицу Каннебьер, миновал улицу Ноайль, вошел в небольшой дом по левой стороне Мельянских аллей, быстро поднялся по темной лестнице на пятый этаж и, держась одной рукой за перила, а другую прижимая к сильно бьющемуся сердцу, остановился перед полуотворенной дверью, через которую можно было видеть всю каморку.

      В этой каморке жил его отец.

      Известие о прибытии «Фараона» не дошло еще до старика, который, взобравшись на стул, дрожащей рукой поправлял настурции и ломоносы, обвивавшие его окошко. Вдруг кто-то обхватил его сзади, и он услышал знакомый голос:

      – Отец!

      Старик вскрикнул и обернулся. Увидав сына, он бросился в его объятия, весь бледный и дрожащий.

      – Что с тобой, отец? – спросил юноша с беспокойством. – Ты болен?

      – Нет, нет, милый Эдмон, сын мой, дитя мое, нет! Но я не ждал тебя… Ты застал меня врасплох… это от радости. Боже мой! Мне кажется, что я умру!

      – Успокойся, отец, это же я. Все говорят, что радость не может повредить, вот почему я так прямо и вошел к тебе. Улыбнись, не смотри на меня безумными глазами. Я вернулся домой, и все будет хорошо.

      – Тем лучше, дитя мое, – отвечал старик, – но как же все будет хорошо? Разве мы больше не расстанемся? Расскажи же мне о твоем счастье!

      – Да простит мне господь, что я радуюсь счастью, построенному на горе целой семьи, но, видит бог, я не желал этого счастья. Оно пришло само собой, и у меня нет сил печалиться. Капитан Леклер скончался, и весьма вероятно, что благодаря покровительству Морреля я получу его место. Понимаете, отец? В двадцать лет я буду капитаном! Сто луидоров жалованья и доля в прибылях! Разве мог я, бедный матрос, ожидать этого?

      – Да, сын мой, ты прав, – сказал старик, – это большое счастье.

      – И я хочу, чтобы на первые же деньги вы завели себе домик с садом для ваших ломоносов, настурций и жимолости… Но что с тобой, отец? Тебе дурно?

      – Ничего, ничего… сейчас пройдет!

      Силы изменили старику, и он откинулся назад.

      – Сейчас, отец! Выпей стакан вина, это тебя подкрепит. Где у тебя вино?

      – Нет, спасибо, не ищи, не надо, – сказал старик, стараясь удержать сына.

      – Как не надо!.. Скажите, где вино? – Он начал шарить в шкафу.

      – Не ищи… – сказал старик. – Вина нет…

      – Как нет? – вскричал Дантес. Он с испугом глядел то на впалые бледные щеки старика, то на пустые полки. – Как нет вина? Вам не хватило денег, отец?

      – У меня всего вдоволь, раз ты со мною, – отвечал старик.

      – Однако же, – прошептал Дантес, отирая пот с лица, – я вам оставил двести франков назад тому три