И жили они долго…. Людмила Шторк-Шива

чем-то помочь. – Обед у меня готов, а с остальным мои сами разберутся.

      Она вернулась в дом, быстро переоделась и вышла на прогулку. Некоторое время женщины шли молча, Галина с наслаждением подставила лицо под все еще теплые лучи осеннего солнца. Природа уже меняла свой зеленый наряд на яркое осеннее платье, прохладный воздух казался звенящим после недавнего дождя.

      – После дождя лес кажется умытым, – улыбнулась Галина, – мне так нравится «умытая» природа!

      – А я тозе умытая! – радостно сообщила Рита. Девочке очень хотелось, чтобы тетя Галя обратила на нее внимание.

      – Ты моя умничка! – расплылась в лучезарной улыбке Галина. – Знаешь, когда ты умытая, то выглядишь намного красивее, чем лес!

      Рита засияла радостью, как солнышко. Она деловито положила ручки на край коляски братика и вприпрыжку зашагала рядом. Лена грустно слушала диалог дочери с ее подругой и была благодарна Галине за поддержку. Но сама, словно из проходящего автобуса наблюдала за тем, что происходит.

      Галина не торопила. Она понимала, что не просто так Лена пригласила ее на прогулку. Видно было, что произошло что-то очень тяжелое. Скоро они вышли в сквер, где под соснами была детская площадка, и Рита убежала на качели.

      Лена без предисловий выпалила:

      – Галь, я хочу уйти от Сергея. Если бы не дети, меня бы здесь уже не было.

      – Что произошло? Как ты пришла к такому решению?

      Лена рассказала о разговоре с мужем после дня рождения Верочки и добавила:

      – Я четко поняла, что не существую как человек, как личность для своего мужа. Я для него, только удобная и привычная мебель, да еще и с определенными услугами. После того, как я осознала это, я даже дышать не могу… будто на груди лежит огромный камень! Теперь я не живу, а существую, и долго так не протяну! Пока не вижу Сергея, вроде чуть легче становится. Но как только он хлопает входной дверью, на меня будто тонну металла кто-то наваливает. Я понимаю, что наврежу детям, если уйду, но и жить так больше не могу. Я даже на отлучение из церкви согласна, для меня уже нет разницы, хуже не будет…

      Галина слушала, не перебивая. Она была задумчива и грустна. Когда подруга замолчала, женщина ответила:

      – Лен, ты не сочтешь бестактным, если я задам тебе несколько очень личных вопросов, которые нам давали на библейских курсах?

      – Нет. Я же сама тебя пригласила… – ответила Лена.

      – Думаю, что ты не должна отвечать мне на эти вопросы. Подумай, пожалуйста, и сама себе ответь на них:

      Чье мнение о моих поступках и мыслях для меня самое главное?

      О ком, первом я вспоминаю, проснувшись утром?

      О ком, наиболее часто, думаю в течении дня?

      Кто имеет право судить обо мне в первую очередь?

      Кому больше всех я (хотел или) хотела бы угодить?

      Кто самый важный в моей жизни и моей душе?

      Кому чаще всего я посвящаю свой труд и свои усилия в различных областях жизни?

      Лена думала недолго. Она грустно улыбнулась, начиная догадываться