Лягушачий король. Елена Михалкова

чуть было не спросила Маша. Но, взглянув на Илюшина, осеклась.

      Макар был озадачен. Он явно понял, что имел в виду Сергей, и это не укладывалось у него в голове.

      – Вообще все смазывает?

      Бабкин пожал плечами:

      – Я не смог найти ни одного пригодного. Бокалы, тарелка, книга, бутылка из-под минералки, край стола, телефон… Дальше перечислять? Я изворачивался как мог. Отпечатки размазаны! Стерты. Я понаблюдал и убедился: у Богуна это отработанное движение. Он делает вот так… – Сергей несколько раз с усилием провел пальцами по столешнице, словно пытался почесать об нее подушечки.

      Илюшин помолчал.

      – М-да, – сказал он. – Впечатляет.

      – Именно это я тебе и твержу всю дорогу. А ты мне: рисунок, рисунок! Есть у Богуна рисунок. Но попробуй его определи!

      Бабкин был чрезвычайно мрачен. Маша чувствовала, что от нее что-то ускользает, и сделала еще одну попытку:

      – Сережа, хорошо, пусть ты прав и этот ваш Богун сидел. Но разве ты не сталкивался прежде с тем, что человек, вышедший из тюрьмы, пытается это скрыть? Это вполне естественное желание. Тем более, он собирается жениться…

      Макар сочувственно похлопал Машу по руке. Сергей покачал головой:

      – Ты не понимаешь. Богуна тщательно проверили. Поверь, мы хорошо сделали свою работу. Так вот: невозможно отсидеть в тюрьме и не попасть в базу. Этого не бывает.

      – Но исключения…

      – Никаких исключений. Как только человек столкнулся с нашей пенитенциарной системой, информация о нем остается в ней навечно. Разнообразные фантастические варианты типа «подкупили суперхакера, чтобы он стер личность из базы» годятся только для фильмов. Вот в чем загвоздка с нашим объектом! Мы по паспорту видим несудимого Богуна, а своими глазами – не просто судимого, но еще и подтирающего отпечатки. Он знает, что делает, уж поверь.

      – Может, он догадался, кто ты такой? – вслух подумал Илюшин. – У него тоже глаз может быть наметан.

      – Может. Но что это меняет?

      Макар согласился, что ничего.

      – Итак, мы не понимаем, с чем имеем дело, – подытожил он. – Либо Богун не Богун, и тогда непонятно, кто он в действительности. Либо Богун – Богун, и тогда непонятно, что он проделал с системой. Я бы, в отличие от тебя, не сбрасывал со счетов какие-нибудь неоднозначные варианты.

      – Например? – поинтересовался Бабкин.

      Илюшин признал, что не может прямо сейчас привести подходящего примера. Он пощелкал пальцами:

      – Серега, а кто у нас отец счастливой невесты?

      – Бывший таможенник, ныне пенсионер. Совершенно заурядный болван. Шпиону среди Харламовых не разбежаться, уж поверь! На людей, у которых есть допуск к гостайне, они похожи не больше, чем свинья на фламинго.

      Илюшин взъерошил волосы.

      – Семейство богатое? Может, казачок у нас засланный?

      – Я тоже сначала предположил, что он собирается выведать код от сейфа и улизнуть с бриллиантами мамаши, – кивнул Сергей. – На первый взгляд у них нет ни сейфа, ни бриллиантов: ничего, ради чего стоило бы затевать