Вернувшиеся. Альбина Нури

мы еще можем быть вместе?

      Девушка взяла его под руку, и дальше они пошли вместе.

      – Ты меня не поняла. Я не обижаюсь. Ты хотела как лучше, тебе нужна была определенность – любому нормальному человеку ее хочется.

      – А тебе?

      Илья улыбнулся.

      – И мне.

      Приободренная его улыбкой, Марина потянулась к нему и поцеловала в щеку.

      – Я понимаю, что вела себя как дура. Тем более ты никогда не обещал мне ничего, мы встречаемся, нам хорошо вместе. Ясное дело, мы еще очень молоды, можем не торопиться.

      И снова она говорила верные вещи – и опять они были не о том, не в унисон, вразрез с его мыслями. Дело было не в Марине, не в их отношениях. Это было как… зов.

      Илья не мог определить точнее. Он чувствовал этот зов, слышал его, как будто нечто внутри него было настроено на прием. Но куда его звали и кто, понять не мог.

      Возможно, это предназначение, о котором говорила Драгана.

      А возможно, нет.

      Дожди, как и предрекали синоптики, закончились. Илья вернулся к работе, так и не взявшись за свой роман. Отношения с Мариной потихоньку стали налаживаться: они снова встречались по вечерам, ходили куда-нибудь, беседовали, как прежде, стараясь не касаться поездки в Боснию и Герцеговину.

      Сама поездка, кстати, вспоминалась все реже, Илья устал размышлять о странных словах Драганы, да и то, что он именовал про себя «зовом», стало тише, незаметнее.

      Наверное, Марина права. Нужно заняться оформлением документов, подумать о продаже квартиры в Быстрорецке и покупке недвижимости здесь, в Сербии. Он заикнулся об этом, когда они ужинали в маленьком ресторанчике в центре города, который обоим очень нравился. Лицо Марины просияло, и Илья ощутил укол совести. Она заметила его внимательный взгляд и поспешила сменить тему, чтобы не спугнуть, не надавить лишний раз, не заставить передумать.

      Вечер был хорош – и все же на выходе из ресторана случилось плохое.

      – Ой, Милица! – вскричала Марина, нос к носу столкнувшись в дверях с коллегой и подругой. – Одними дорогами ходим!

      Они расцеловались, заговорили о чем-то с таким энтузиазмом, будто не виделись по меньшей мере полгода.

      Милица была смугловатой девушкой с длинными темными волосами. Макияжа могло бы быть чуть меньше, а ткани, из которой сшита юбка, – чуть больше, но в целом Милица была милая, хотя немного шумная. За руку она держала флегматичного улыбчивого парня.

      Илья смотрел на Милицу и ее спутника – и не видел их. То есть поначалу все шло нормально, он протянул руку для приветствия, навесил на лицо приличествующую случаю радостно-удивленную улыбку, но буквально через секунду ему стало не до манер и улыбок.

      Звуки окружающего мира смолкли, будто кто-то повернул рубильник и погрузил все кругом в немоту и тишину. Люди открывали рты, как аквариумные рыбы, но из двигающихся губ не вылетало ни звука. Музыка больше не играла. Стук вилок и ложек о края тарелок, звон бокалов, разговоры, смех, уличный шум – ничего этого больше не было.

      Однако никто, кроме Ильи, не находил