Дожить до завтра. Марина Серова

теплом, что у них было, – о доме.

      – Приехали! – весело заглянул в машину начальник штаба. – Выходите, а то самое интересное пропустите!

      Я вылезла и потянулась, чувствуя, как поет и радуется отдохнувшее тело. Солнце еще только коснулось самых вершин огромных, в два обхвата, деревьев, и свежий воздух источал совершенно роскошные запахи… Командир полка украдкой растирал занемевшее плечо.

      Офицеры, с удовольствием пощелкав затворами, занялись костром, и я улыбнулась: охота на глазах превращалась в чудный отдых на природе – с шашлычком, балычком и водочкой.

      Честно говоря, я не любила стрелять. Может быть, потому, что мне, в отличие от большинства этих сильных, уверенных в себе мужчин, доводилось убивать людей, я не получала удовольствия от того, что живое существо падает, тыкаясь головой в землю, и дергает конечностями, истекая кровью.

      Время шло. Солнце поднялось. Зверь, понятное дело, учуяв запах дыма, перебрался в менее опасные места, и охотники, съев почти все взятое с собой мясо, выпив с ящик водки и поменяв третью или четвертую стоянку, устроили пальбу по пивным банкам. Я подсела к прапорщику Зимину. Он опустил голову и печально улыбнулся.

      – Слушай, прапорщик, а ведь у меня к тебе дело.

      – Говорите.

      – «Сделай» мне оружие.

      – Да? И сколько вам нужно? – Взгляд Зимина похолодел и остановился.

      – Два десятка автоматов, пару гранатометов, ну и боеприпас…

      – А ракетную установку «Ураган» вам не «сделать»? – издевательски хмыкнул прапорщик.

      – Только не говори, что ты не можешь. Я в Калининграде тыщу раз видела, как это делается.

      – Вот и брали бы в Калининграде.

      – Те времена прошли. Что могла, то взяла.

      – А если я вас сдам? Прямо сейчас?

      – Не свисти, прапор. Лучше подумай, а то ведь время и здесь может кончиться…

      Зимин промолчал.

      – Покупатель у меня есть. Деньги предлагает хорошие – восемь штук баксов. Ты подумай.

      Лицо Зимина напряглось, а глаза забегали по сторонам. Цена получалась процентов на тридцать выше рыночной.

      – Мои проценты – отдельно, – продолжала я. – Сюда не входят. Все деньги твои будут.

      Прапорщик напряженно думал, и это было хорошо – «разработка» худо-бедно, но пошла.

      – А не сделаешь ты, другой сделает. Из Калининграда ведь тоже не все нормально выехали: в свою квартиру и на свои бабки, – я усмехнулась. – Как я. Кто-то ведь до сих пор локти кусает, что вовремя свое не взял.

      – Я такими делами не занимаюсь, – твердо сказал Зимин. – Разговор окончен.

      Да, разговор был окончен. В принципе, этого и следовало ожидать.

      Солнце пошло вниз, и офицеры начали сборы – пора было возвращаться.

      В часть мы вернулись уже в сумерках. Второй «уазик» с моим завскладом свернул куда-то вбок на самом въезде в поселок: офицеров сразу же развозили по домам. Я попросила остановиться у КПП – хотелось прогуляться. Машина отъехала, и я пошла по прямой, обсаженной гигантскими тополями