Королева Бедлама. Роберт Маккаммон

строчить заметки на мольберте, Маккаггерс проронил:

      – Я хочу поговорить с мистером Корбеттом.

      Лиллехорн замер: спина его окаменела, а губы сжались так крепко, что между ними не проскочило бы ни слова.

      – Простите, но я считаю неразумным…

      – Я хочу поговорить с мистером Корбеттом, – последовал ответ – одновременно приказ и недвусмысленная просьба покинуть помещение. Очевидно, в этом подземном царстве Маккаггерс был король, а главный констебль – в лучшем случае придворный шут.

      Впрочем, его гордыни это не умаляло.

      – Я вынужден буду обсудить сие вопиющее нарушение служебных порядков с прокурором Байнсом.

      – Не знаю, как это понимать, но ради бога. Доброй ночи. Вернее… доброго утра.

      Лиллехорн, решив умерить свое возмущение и лишь злобно фыркнув напоследок, повел Григсби и юного Деверика наверх. Выйдя за дверь, печатник твердо закрыл ее с обратной стороны.

      Мэтью стоял и наблюдал за работой Маккаггерса: тот что-то писал, смотрел на тело, снова писал, проводил измерения штангенциркулем, писал опять… Безмолвный и бесстрастный Зед то и дело отирал ему лицо влажной салфеткой. Работали они так слаженно и бойко, что казалось, Маккаггерс, Зед и покойник образуют трио.

      – Я сегодня тоже был на собрании, – наконец молвил Маккаггерс, когда Мэтью уж было решил, что в пылу работы о его существовании начисто забыли. – Что вы думаете о лорде Корнбери?

      Мэтью пожал плечами, – впрочем, Маккаггерс этого не видел.

      – В шляпках он, пожалуй, знает толк.

      – Мне о нем кое-что известно. Он шут и выскочка, всюду сует свой нос, – такая у него репутация. Сомневаюсь, что он здесь надолго. – Маккаггерс умолк, вновь отхлебнул зелья храбрости из бутылочки и подставил Зеду взмокший лоб. – Ваши предложения показались мне весьма дельными. И своевременными. Надеюсь, их претворят в жизнь.

      – Я тоже. Особенно теперь.

      – Да. Особенно теперь. – Маккаггерс наклонился к самому лицу покойника, невольно вздрогнул и вернулся к своим заметкам. – Скажите, мистер Корбетт. То, что про вас говорят, – правда?

      – А что про меня говорят?

      – Рассказывают, будто вы успели наделать шуму в Каролине. Вопреки воле мирового судьи пытались отменить смертный приговор, вынесенный ведьме.

      – Это правда.

      – И?

      Мэтью помолчал.

      – Не понял, сэр?

      Маккаггерс повернулся к нему. На его влажных щеках и стеклах очков плясали отсветы пламени.

      – Была она ведьмой?

      – Нет, не была.

      – А вы – обыкновенный секретарь? Почему же вы были так убеждены в ее невиновности?

      – Никогда не любил оставлять вопросы без ответов, – ответил Мэтью. – Это у меня от рождения, полагаю.

      – А-а, врожденная блажь, стало быть. Люди ведь, в большинстве своем, готовы принять самый простой ответ на сложный вопрос. Так оно… спокойнее, не находите?

      – Нет, сэр, не для меня.

      Маккаггерс