Королева Бедлама. Роберт Маккаммон

сэр. Начальство этой… кхм, скажем, управы… должно следить за тем, чтобы констебли были пригодны к службе, а также обеспечивать их фонарями и шумовыми устройствами – допустим, трещотками. Подобными пользуются лондонские констебли, верно? – Так писали в «Газетт», следовательно, подтверждение Корнбери и не требовалось. – Голландцы, кстати, выдавали своим констеблям зеленые фонари, а мы почему-то перестали. По зеленому свету легко опознать стража порядка в темноте. Кроме того, недурно бы констеблей обучать, подготавливать к службе. Они должны уметь…

      – Погодите, погодите! – едва ли не проорал Лиллехорн. – Констеблей набирают из простого народа! О каком обучении вы толкуете?..

      – Они должны уметь читать и писать, – ответил Мэтью. – И хорошо бы проверять им зрение.

      – Вы только послушайте! – Главный констебль взошел на сцену и принялся играть на публику. – Секретаришка держит всех нас за неразумных болванов!

      – Довольно и одного неразумного болвана, чтобы случилась беда, – ответил Мэтью. Только эти слова слетели с его губ, как он понял, что отныне его жизнь превратится в поле боя; Лиллехорн хранил зловещее молчание. – Хочу также предложить, лорд Корнбери, чтобы констеблям выплачивалось жалованье из общих средств. Тогда в их ряды будут стремиться и достойные люди.

      – Жалованье? – Корнбери умудрился сделать озадаченное и при этом потрясенное лицо. – То есть вы хотите… платить им деньги?!

      – Как за любой труд. Для управы следует выделить приличное здание, а не какой-нибудь случайный хлев или склад. Полагаю, здесь многое еще нужно продумать. Скажем, свечи должны быть толще, длиннее и гореть дольше. Их следует выдавать констеблям перед началом смены, а также размещать в фонарях на каждом углу. Полагаю, мистер Деверик нам с этим поможет.

      – Да-да, конечно! – живо откликнулся маклер, и все, включая Мэтью, поняли, что он уже считает барыши. – Зеленые фонари я устрою! Нам их сделают по особому заказу…

      – Постойте-ка, я еще ничего не утвердил, сэр! – воскликнул Корнбери. Деверик явно был ему не по душе, да и упускать собственную выгоду он не намеревался. – Обуздайте как-нибудь свое нетерпение! – Тут он обратил пронзительный взор на Мэтью, и тот явственно ощутил на себе силу августейшего авторитета: казалось, вот-вот на него обрушится тяжелый кулак. – Как же вышло, что о ваших предложениях ничего не известно главному констеблю?

      Мэтью обдумал его вопрос. Все терпеливо ждали.

      – Главный констебль – человек занятой, сэр, – наконец последовал ответ. – Полагаю, рано или поздно он меня выслушал бы.

      – А может, и нет. – Корнбери нахмурился. – Боже, какой вызов вы бросили его профессиональной чести! Люди стреляются на дуэлях и по куда менее весомым поводам! Мистер Лиллехорн, я полагаю, интересы города для вас превыше всего, а значит, вы не почтете браваду этого юноши за личное оскорбление?

      – Милорд, я лишь с-служу с-своему народу, – с едва заметным шипением ответил Гарднер Лиллехорн.

      – Вот