Огарочек. Алексей Владимирович Зелепукин

не всем дано читать эти знаки, а умение их трактовать – талант, доступный лишь немногим избранным.

      – Но, мастер…

      – Ты корректировал мои пророчества?

      – Да, великий учитель, но лишь самую малость, неважные мелочи и нюансы.

      – Жизнь— цепь, а мелочи в ней – звенья. Нельзя звену не придавать значения.

      – Я запомню ваши слова, учитель.

      – Тогда запомни и самое главное: знать путь и пройти его – не одно и то же. И не всю правду можно доверять людям.

      Олекша уставился на Улугбея своими небесно-голубыми глазами.

      – И помни. Свет, что горит в наших сердцах, бесценен. Не трать его попусту. Наша жизнь – всего лишь мираж. И только две вещи в нем реальны.

      – Какие, отец?

      – Любовь и смерть. Любовь достойна того, чтобы ее ждать. Ждать, несмотря ни на что. А смерть – того, чтобы жить. Жить вопреки всему.

      Северянин поднялся, перекинув котомку через плечо.

      – Тебе пора, будь осторожен. Не теряй веры в людей, но и не доверяй первому встречному.

      Слезы наполнили голубые глаза Олекши. Он крепко обнял старца, понимая, что прощается навсегда.

      – Спасибо за все. И…

      – Беги, сынок, не заставляй меня явить слезы.

      Саксаул почти прогорел и рассвет уже окрасил восток пурпурными красками, а высоко в небесах одна за одной меркли звезды. Олекша спрятал клинок в ножны и сунул палаш в кольцо на поясе. Ученик звездочета всегда не любил утро. Непонятно почему, но не любил. Хотя поднимающееся над землей светило всегда загоняло нечисть обратно в преисподнюю, неся всему живому радость, тепло и свет. Как бы то ни было, пора собираться в путь. А выспаться можно и верхом на верблюде.

      До Гулябада оставалось девять дней пути.

      * * *

      Верблюды медленно, но уверенно шли сквозь дюны, неся на себе товары богатого каравана. Купцы помельче довольствовались мулами. Вооруженный эскорт из сорока всадников обеспечивал безопасность прохода каравана. Караван-баши Юсуф-бей был жаден и скуп во всем кроме вопросов собственной безопасности. Его всадники не зря получали свои деньги и были проверены не одной стычкой с грабителями пустыни.

      Иссиня-голубое небо, нещадно палящий солнечный диск, испепеляющий зной и желтый пески пустыни. Тишину и безмолвие этих мертвых земель нарушали лишь скупые крики погонщиков и стоны перегруженных животных. Пустыня. Проклятые земли. Царство самой смерти, караулящей неосторожного путника, осмелившегося вступить в ее владения. Змеи, пауки, скорпионы, фаланги поджидали свою жертву на каждом шагу, под каждым камнем, затаившись у походных костров и вползая спящим под одежду. Пустыня – земное чистилище. Прошедшие сквозь нее навсегда очищались от всех грехов, совершенных там, в другой жизни. В другой реальности. Своего рода портал в новую жизнь. Странно, но то же самое рассказывали мореплаватели. Если верить рассказам о Синдбаде – отважном капитане и мореплавателе, то морская пучина не менее опасна и смертельна. Тот же зной и та же жажда. То же путешествие в царство смерти. Даже те же налетчики, только там они пираты и корсары,