Рыцари плащаницы. Анатолий Дроздов

мигнула красная сигнальная лампочка на кабине (пилот давал знать, что взлет прошел нормально), а затем и она погасла. Остался только звук, быстро перебитый грохотом волн и шумом дождя.

      – Всем на базу! – велел Иванов и лично пересчитал в пещере каждого из команды обеспечения, подсвечивая мокрые лица тонким лучом маленького фонарика. На той стороне прохода он объявил пятичасовой отдых и направился к себе в палатку. Зажег фонарь, устало присел на походную койку и потянулся к шнуркам ботинок – снять. И вдруг взгляд его замер.

      – Песок! – изумленно сказал полковник, трогая пальцем перепачканный ботинок. – Настоящий! Там же везде была галька! Откуда песок?..

      2

      Лязгая по каменным ступеням золочеными шпорами, Роджер поднялся в трапезную. Юный оруженосец Ги, стройный и гибкий, встретил его у входа. Почтительно поклонился.

      – Кто в этот раз? – сурово спросил рыцарь, глядя прямо в глаза Ги. – Опять греки? Или армяне?

      – Нет, господин.

      – Франки?

      – Нет.

      – Откуда же?

      – Я не знаю этой страны. Она далеко за морем ромеев. Старший из них хорошо говорит на прованском, знает язык франков и даже англов. Тот, что помоложе, как я понял, говорит только по-своему. Оба знатного рода.

      – На прованском? – поднял бровь Роджер. – Давно не видел пилигримов из Оквитании.

      – Он не оттуда.

      «А язык знает!» – хотел возразить Роджер, но промолчал. Спросил другое:

      – Где нашел?

      – Бродили по рынку, выспрашивая у купцов, как добраться в Акру.

      – В Акру? – усмехнулся Роджер. – К Саладину?

      – Они не знали, что султан взял нашу крепость. Слишком долго были в плену.

      – Пленные, что выкупились после сдачи Иерусалима, давно ушли! Им поздно привезли деньги?

      – Их не выкупали. Эмир отпустил так.

      – Какую услугу надо оказать сарацину, чтобы он отпустил пленника? Кого ты привел, Ги?

      – Взгляни сам, господин! – оруженосец отступил в сторону.

      Позванивая шпорами, Роджер прошел внутрь. В огромном зале госпиталя иоаннитов, где когда-то одновременно садились за трапезу две сотни пилигримов, теперь было пусто и неуютно. Двое мужчин в простых хлопковых одеждах у высокого стрельчатого окна это словно ощущали – жались плечом к плечу. Роджер подошел ближе. Тот, что помоложе, оказался высок и широк в груди, с длинными руками и ногами – в сражении, когда дойдет до рукопашной, такого лучше обойти: за щитом достанет. Понятно, почему Ги привел его. Второй пилигрим выглядел обыкновенно: средних лет и среднего роста, коренастый. Разве что глаза… Зеленые, глубокие, они словно пронзали насквозь, высвечивая самые затаенные уголки души. Когда гости склонились в поклоне, Роджер почувствовал облегчение: стоять под этим взором было неприятно.

      – Я Роджер, барон д’Оберон, – сказал по-провански. – Кто вы?

      – Меня зовут Козма, – ответил коренастый на том же языке. Говорил он с затруднением, но правильно. – Моего товарища – Иоаким.

      – Ты