Роза и Крест. Элеонора Пахомова

уже решил, не будет. Дождаться озарения нужно спокойно, без суеты. Так вернее. Все гениальное просто, иногда достаточно одного взгляда под правильным углом.

      Хотя увиденная картина щекотала его нутро – он предвкушал разминку для ума и волнительное соприкосновение с чьим-то весьма исковерканным внутренним миром. Воистину человек – это темная бездна. Какие только демоны не являются из этой темноты. Вроде бы все мы созданы по одному образу и подобию (Божьему ли?), но варианты комбинаций, в которые собираются внутренние пазлы людей, просто неисчислимы. Вспоминая свои детские ассоциации, Мирослав думал о том, будто в базовой комплектации каждый человек имеет внутри цельное зеркало, такое же точно, как у всех остальных, «созданных по образу и подобию», которое отражает мир правильно. Но вот на каком-то этапе жизни попадает в это зеркало камень/осколок/дробь – и оно разлетается на множество сверкающих брызг, и каждый осколок по-своему преломляет свет, отражает пространство под разными углами наклона. Мирослав никогда не выдел двух одинаково разбитых зеркал. Он никогда не видел двух идентичных осколков. А бывает так, что просто попадает в зеркало метко запущенный кем-то ком грязи – и все, не видно в нем ни зги или видно лишь там, где проглядывает амальгама.

      Мирослав потянулся к бокалу, стоящему на столе, поднял его, поднес к губам. Одна из фотографий прилипла краешком к влажной стеклянной ножке, потом под весом собственной тяжести лениво отделилась от нее и соскользнула на пол, приземлившись вверх тормашками. В голове Мирослава мелькнула вспышка.

      – А вот и ответ, – сказал он сам себе, поднимая с пола перевернутую вверх ногами фотографию. – И, конечно, все просто.

      Не обратив внимания на то, что стрелки на прозрачном циферблате показывали второй час ночи, Мирослав набрал майора и спросил:

      – Что было зажато в кулаке жертвы?

      – Ключ от его кабинета, – сонно пробормотал Замятин.

      – Любопытно… – еле слышно отозвался Мирослав, добавив уверенней: – Утром я свяжусь с вами.

      И положил трубку.

      II.

      Фокусник

      Мы не виделись уже неделю. Невыносимо долго. Особенно если учесть, что я не мыслю себя без тебя. Так уж получилось. Получилось рано, сразу, пронзительно и навсегда. С того самого момента тринадцать лет назад, когда в полутемном коридоре университета ты вдруг оказался так близко, что я смогла разглядеть совершенный рисунок твоих глаз, с зеленой звездочкой вокруг зрачка и синей крапчатой бездной за ней. Идеальное творение природы, божий промысел. Куда мне до него? Ломаные линии, причудливо меняющие очертания при расширении зрачка, гениальное сочетание цветов и оттенков. Эти глаза – самое волнующее произведение искусства из всех, что мне доводилось видеть, и они мои. Потому что я не мыслю себя без тебя. Когда же ты, наконец, вернешься из этой бессмысленной поездки? Я чувствую себя как наркоман