Бьянка, благочестивая невеста. Бертрис Смолл

а вечером явился, чтобы вновь увлечь в интимную глубину сада.

      – Вы успели поговорить с матушкой? – таким был первый вопрос; догадаться, ради чего он задан, не составило труда.

      Бьянка кивнула.

      – Но прошу, синьор, не торопите меня!

      – Вы принадлежите мне, дорогая, – умиротворенно промурлыкал Себастиан. Остановился и повернул невесту лицом к себе. – Сейчас я вас поцелую, – предупредил серьезно, – а вы должны открыть рот и впустить мой язык.

      Распоряжение испугало, но прежде чем Бьянка успела возразить, жених уже властно прижал ее к себе, так что грудь расплющилась о бархатный камзол, и требовательно провел языком по губам, призывая покориться. Не оставалось ничего иного, как послушно приоткрыть рот. Язык мгновенно проник внутрь и принялся хозяйничать, как у себя дома. От неожиданности Бьянка поперхнулась, однако Ровере и не думал ее отпускать. С каждым мгновением поцелуй становился все более дерзким, глубоким, чувственным; воздуха не хватало, но вздохнуть жених не позволял. Из последних сил Бьянка уперлась ладонями в каменную грудь и, почти теряя сознание, осела в его руках. Бессознательно несколько раз глубоко вдохнула, пришла в себя и тут же с ужасом почувствовала, что пристрастное внимание возобновилось.

      Себастиан склонил голову и принялся целовать ей шею, спускаясь все ниже и ниже. Вездесущие влажные губы не прервались ни на миг, а бесстыдная рука проникла в вырез платья и освободила грудь. Долю секунды он со стоном смотрел на покоящийся на ладони безупречный шар, а потом крепко сжал губами беспомощный сосок и яростно потянул. Аромат юной кожи мгновенно опьянил и наполнил безумной страстью. Себастиан понял, что если не остановится немедленно, потеряет контроль над собой и совершит акт насилия. Но она была восхитительна. Свежая, чистая и в то же время зрелая настолько, чтобы доставить ему радость. Да, он хотел ее!

      – Синьор, прошу вас, довольно! – воскликнула Бьянка, когда он переключился на второй сосок, рождая неведомые, пугающие ощущения. – Умоляю, хватит! Отпустите!

      Ровере неохотно оторвался от белоснежной груди и посмотрел стеклянными, лишенными мысли глазами. Судорожно вздохнул, но все-таки исполнил просьбу и привел корсаж в порядок. Вожделение нарастало с такой неуемной силой, что, казалось, еще немного, и ткань на панталонах не выдержит напряжения. Ни одна женщина на свете, в том числе ни одна из двух жен, не приводила его в подобное состояние без помощи кнута. Неожиданная реакция на нетронутую красоту четырнадцатилетней девочки поразила и несказанно обрадовала. Поистине удивительно, особенно если принять во внимание его возраст!

      – Вы неотразимая искусительница, дорогая, – признал Ровере осипшим голосом.

      – Вовсе не собиралась вас соблазнять, – тихо ответила Бьянка. – Вы и впредь намерены целовать меня так… зверски? И зачем вы сосали мою грудь?

      – А разве вам не понравились мои ласки? – в свою очередь поинтересовался Себастиано, так и не потрудившись