Королевство плоти и огня. Дженнифер Арментроут

был прав, когда сказал, что это то, чего никто не хочет видеть. И я не хочу, но должна. Такое никто не подделает. Это невозможно.

      Я медленно повернулась кругом.

      Кастил стоял у выхода.

      – Ты готова?

      Я кивнула, чувствуя себя как после битвы с легионом Жаждущих.

      – Хорошо.

      Он подождал меня и начал подниматься по ступеням. Мы оба молчали, пока не вышли наружу и не обнаружили, что день давно сменился ночью.

      Я наблюдала за тем, как он закрывает дверь и кладет на нее ветку.

      – Почему ты убрал тела со стены? – спросила я.

      Кастил все еще стоял на коленях.

      – Это имеет значение?

      – Да, – прошептала я.

      Он поднял голову и уставился на залитый лунным светом снег.

      – Я не лгал, когда говорил, что помогал про́клятым, укушенным Жаждущими, умереть с достоинством. Я так и делал, потому что считал: в смерти должно быть достоинство, даже когда речь идет о тех, кто мне ненавистен. Я забыл об этом, охваченный гневом и… – Он осекся и поднял взгляд на меня. – Ты напомнила мне, что я так считал, когда был Хоуком.

      Хоуком.

      – Спасибо, – хрипло сказала я, не вполне понимая, за что благодарю: за то, что он вспомнил, или за то, что показал мне то, чего бы я никогда не захотела, но должна была увидеть.

      Он наклонил голову, глядя на меня снизу вверх, и встал.

      – Идем, – тихо сказал он. – Нам многое нужно обсудить, пока не стало слишком поздно.

      Его предложение, которое не было предложением.

      Наше будущее. Которого на самом деле нет.

      Я ничего не говорила, пока мы возвращались в крепость, и не возразила, когда он опять взял меня за руку. Не знаю, почему он это сделал. Вряд ли он боится, что я сбегу. Может, ему просто нравится держать меня за руку.

      И мне приятно, что меня держат за руку.

      Последним, кто часто это делал, был Йен, причем только когда рядом никого не было. Но сейчас ощущения совершенно другие.

      Может, мне так приятно, потому что мыслями я все еще в том зале, точнее, в склепе без единого тела, среди всех тех людей, которые больше никого не возьмут за руку. А может, потому что мой разум все еще пребывает в том мгновении, когда Кастил напомнил, что он отчасти Хоук.

      Мы молчали всю дорогу до крепости и пока поднимались в комнату. Войдя туда, он подвел меня к камину. Я стояла, впитывая тепло озябшей кожей.

      – Завтра мы уезжаем? – нарушила я молчание.

      – Буря слабеет, но придется подождать, пока немного расчистятся дороги.

      Он смотрел в дребезжащее окно, а на его темных волосах таяли и исчезали снежинки.

      – Ветер в этом поможет… и, возможно, сдует эту крепость, если не утихнет к утру.

      Я подумала, что Кастил знает сказку, которую однажды рассказал мне Йен, и громко рассмеялась. Кастил удивленно обернулся.

      – Прости, – сказала я. – Я просто вспомнила одну историю Йена. О волке, который сдувал домики поросят. Я почему-то решила, что это был вольвен.

      – Не