Амир. Екатерина Дей

спросил:

      – Ты ее помнишь?

      – Только глаза, а потом удар, я… мало что помню.

      Он опустил голову и невесомо коснулся моей руки:

      – Я видел записи с королевой, умом понимал… но то, что происходило с тобой…человек этого не может выдержать.

      – С ней так же было?

      – Она была первой, кто выжил.

      – Первой…

      – Ты тоже первая. У нее процесс проходил иначе. Амир тебе расскажет все.

      – Расскажи ты.

      – Нет, девонька, нет, милая, это пусть тебе паразит этот рассказывает, ишь ты, вздумал, такое с тобой сотворил и в кусты! Нет! Вот пусть сам с тобой и говорит!

      Разгневанная Фиса уперла руки в бока, еще половника в руках не хватает, глаза сверкают, только попадись ей этот паразит, уж она ему покажет. Но неожиданно одумалась и заявила мне:

      – Рано тебе с ним говорить, вот на ноги нормально встанешь, чтоб от ветра не качало, сама по морю голубому поплывешь, да в морду его поганую плюнуть сможешь, вот тогда и говори.

      И в доказательство своих слов так намяла мне косточки, что я практически бездыханная кричать даже не могла. А она все приговаривала:

      – Вот так, силы набирайся, с ним хитромудрым просто так нельзя разговаривать, его надо бить постоянно, чтобы боль человеческую понял, на шкуре своей почувствовал, как это жизнь отдавать.

      Когда она наконец удовлетворенно вздохнула и ушла мыть руки в ванную, я посмотрела на Вито и ужаснулась: он сидел у окна на полу и закрыл лицо руками.

      – Вито, я … прости, я не буду больше кричать.

      – А ты ему таких слов не смей говорить! Это он на коленях перед тобой ползать должен! Прощения измаливать за хозяина своего, да свою будущую жизнь! В новый мир на твоем горбу въехать захотели, шиш вам!

      И даже фигу изобразила своими маленькими пухлыми пальчиками, но опять как-то очень резко успокоилась, странно на Вито посмотрела, легонько вздохнула:

      – Ладно, скажи ироду этому, пусть к завтрему готовится. Только чтобы сильно не беспокоил красавицу нашу, волнения ей ни к чему. Иди.

      Вито встал и, не посмотрев на меня, вышел, а Фиса тяжело опустила плечи и села в кресло у окна, посмотрела на него и заворчала:

      – Вот нелюдь, и окно показал, ну уж что теперь, сама проговорилась.

      Мне хотелось успокоить ее, и я улыбнулась:

      – Значит, это ты не хотела мне время показывать?

      – А кто ж еще? Эти-то ничего в людях не смыслят, я им одно, а они свое гнут, энергия да энергия, а какая энергия, если ты ему в один момент свою жизнь отдала, одна ниточка и осталась.

      Она погладила ладошкой колено, расправила ткань и подняла на меня строгие глаза, сокрушенно головой покачала:

      – Ты девка, вот что, послушай-ка меня, я тетка старая, жизнью тоже сильно битая, но одно скажу, почему ты выжила, никто не знает. Только королева эта ихняя может что и понимает, уж больно она за тебя переживала, да этому ироду мозги вправляла, хотя муж все ее увести от тебя пытался. Сильна скажу тебе, ой сильна, как зыркнула зеленью своей, как крикнула, ножкой топнула, никого слушать не стала, только, говорит, я могу это сделать, никто мне не