.

его создавал.

      Я летела на облаке, проносилась вместе с ветром, впитывала всем телом влажное пространство, чувствовала на своей коже капельки дождя, радовалась им и смеялась.

      – Рина, ты меня слышишь? Если сможешь, открой глаза, ты можешь, ты все можешь, открой глаза.

      Открывать глаза мне не хотелось, облако летело и летело в прозрачном свете, нигде ничего не было, ничто не мешало моему полету.

      – Рина, открой глаза.

      С трудом я подняла веки и увидела яркие зеленые глаза с солнечными лучиками в центре, только глаза, лицо терялось в мареве плотного тумана.

      – Смотри на меня, не засыпай, смотри!

      Неожиданный громкий крик всколыхнул во мне боль, я почувствовала сильный удар, который сначала раздавил меня на молекулы, а потом приподнял как полотно, и меня накрыла темнота.

      Мне снились яркие сны, красивые, многолюдные, в них все смеялись и радовались, обнимали меня и говорили, опять смеялись и что-то рассказывали, прижимали к своей груди, а я чувствовала биение их сердец. Они радовались мне, приветствовали в своем кругу, рассказывали о своей любви, обещали мне только счастье и удовольствие, много всего, что я никогда не знала в своей жизни. Мужчины и женщины, молодые и красивые, высокие и сильные, и их глаза, ясные, чистые невероятной прозрачной чистотой, полные любви и счастья.

      – Довели девку, ой, довели, что же вы сделали окаянные, коты лесные, медведи косолапые! Неси, я сказала, сюда клади, да не сыпь ты в чашку, нельзя туда, в стакан, где стакан? Вот сюда наливай, воду привез? Наливай, только до черточки, что я вчера отметила, капли больше нельзя…

      – Фиса, я налил ровно столько.

      – А почему в чашку хотел насыпать?

      – Ты вчера в чашку наливала.

      – Так, то тогда, сегодня только в стакан, луна другая стала, только стекло, глина уже мешать будет.

      – Рина проснулась.

      Я еще даже ресницами не пошевелила, а кто-то уже понял, что я проснулась. Мягкие пальчики сразу схватили меня за руку и нежный голос заворковал:

      – Ой, девонька, ой красавица, ты глазки пока не открывай, потерпи маленько, листочек на глазках твоих лежит, еще пусть там побудет. А ты размешал уже, мы ей и дадим попить, красавице нашей, пусть сама попьет, без проводков ваших, сама уже может. Ты уста свои сладкие открой, девонька, открой, сама попей.

      Моих губ коснулось холодное стекло, и я чуть приоткрыла их, в рот потекла тонкая струйка живительной влаги.

      – Витек, ты ей помоги, подними маленько, легче ей пить будет, вот и хорошо, ты пей девонька, пей, милая моя.

      Мою голову приподняли, и пить действительно стало легче, но сознание такого удовольствия не выдержало, и я опять рухнула в темноту.

      Я приходила в сознание совсем ненадолго, открывать глаза мне не позволял этот воркующий голос, сразу давал выпить вкуснейшей воды, иногда тоже очень вкусной жидкой кашицы, и сознание меня покидало.

      Фиса ругалась на неизвестного Витька по поводу и без повода, то есть постоянно, всегда и всем была недовольна, а Витек