Новая напасть. Алексей Владимирович Зелепукин

не поделаешь, такова человеческая натура.

      Нож с удвоенной скоростью забарабанил по доске, ясно выказывая недовольство хозяина.

      – Им реагент нужен, а я-то при чем здесь?

      – Если б не ты, порешил бы Семен Танюшку и правил бы ими как стадом. А ты сейчас, как этот самый козел среди баранов – без тебя сгинут, все до единого. Теперь это твой крест, тебе их и вести.

      – По-твоему, её надо было им на поруганье оставить? Или как? Они расправу удумали. Казнь! Душу невинную загубить, и все молчали. Все! До единого! За шкуры свои тряслись.

      – И кстати, о Танюшке…

      – Ну чего опять не так?

      – Ты ее долго игнорить собираешься?

      – Поясни, а то я с утра без кофе в последнее время тебя совсем перестал понимать.

      – Тебе очки нужны, а не кофе, бестолочь бессердечная! Или, по-твоему, это она мне из столовки при полном макияже котлеты таскает? А ежели не люба она тебе, так дай ей знать. Нечего человеку голову морочить да сердце обнадеживать.

      – Вован, окстись, мне домой уезжать, и я еще из ума-то не выжил – по доброй воле сюда вертаться. После такого я с вахтой завязал. Танюшка-то, она классная. Ну вот на хрена ей такой разгильдяй? А ей как скажешь-то? Не ровен час, обидишь ненароком, да и котлет потом по-любасу не получим. А так, глядишь, всё само собой и устаканится.

      – Устаканится, как же. Иди давай, пока они вече сюда не перенесли. Натопчут, убирай потом за всей толпой.

      Нож сильнее забарабанил по доске.

      – Ну на кой мне всё это? Интересно, а слинять как-нибудь по-тихому можно?

      – Ты же уже знаешь ответ. Грех на душу возьмешь. Тяжелый грех…

      – Не было печали, да и сам ты, Вовка, козел…

      Пришлось снова залезть в берцы.

      ***

      Несмотря на ранний час, почти весь городок был здесь. В центр поставили бочку, ораторы друг за другом поднимались на импровизированную трибуну, агитируя остальных принять именно его «правильное решение». Собраться с мыслями не дали: под крики и свист, в прямом смысле слова, меня поставили на бочку. Ропот стих. Я должен был сейчас родить и воплотить в слова ответ на терзающий всех вопрос: «Что делать?»

      – О чем спор спозаранку затеяли? Аль чего не поделите?

      – Да вот думу думаем, как до дому добираться. Со стройкой-то, почитай, всё, да и денег, видно, нам тоже не видать, – рявкнул кто-то из толпы в ответ.

      – Ну насчет денег, это еще надо поглядеть. У нас ближайшая пересменка когда?

      Толпа ответила дружным хором:

      – Семнадцатого.

      – Правильно, то есть через восемь дней смена приедет, а там еще пара-тройка дней пути, и салам-аллейкум, мягкие тапочки и родной диван. А ежели пересменка припозднится, то вояки-то по-любому припрутся вакцинацию доделывать. У военных с этим строго, они дела недоделанными не оставляют. И забудем всё, как страшный сон.

      – Если под шумок нас с деньгами не кинут, – буркнул кто-то в толпе.

      – А если такая херня по всему миру приключилась? – тревога в голосах строителей звучала уже слишком явно.

      Работяги