Пропасть Искупления. Аластер Рейнольдс

в круг этих интересов.

      – Культурные слои вертунов играют важную роль в экономике Хелы, – сказала Линкси, словно цитируя скучную религиозную брошюру.

      – А я и не спорю, – пожал плечами Крозет. – Но кто контролирует почти всю торговлю реликвиями? Церкви. Они на полпути к монополии. С их точки зрения следующий логический шаг – установление контроля и над раскопками. До тех пор эти сволочи будут чувствовать себя неуютно.

      – Циничный старый болван, – фыркнула Линкси.

      – Потому ты и вышла за меня, дорогая.

      – А ты что думаешь, Рашмика? – спросила Линкси. – Тоже считаешь, что церкви хотят от нас избавиться?

      Рашмике показалось, что ее мнением интересуются лишь из вежливости.

      – Я не знаю. Но уверена, что церкви не станут возражать, если мы вылетим в трубу, а им достанутся все наши раскопки.

      – Верно, – согласился Крозет. – Случись такое, они не слишком расстроятся, это точно.

      – Послушать вас, так… – начала Линкси.

      – Я знаю, что вы хотите сказать, – перебила Рашмика. – И почему задаете вопросы. Никаких обид. Однако поймите, с точки зрения религии церкви не представляют для меня интереса. Я просто хочу знать, что произошло.

      – Уверена, ничего плохого, – сказала Линкси.

      – Я знаю только одно: ему врали.

      Крозет ковырнул в углу глаза мизинцем.

      – Могу ли я поинтересоваться, о чем речь?

      – Она говорит о своем брате, – объяснила Линкси. – Я же рассказывала, почему ты не слушал?

      – Не знал, что у тебя есть брат, – проговорил Крозет.

      – Он намного старше, – пояснила Рашмика. – К тому же это случилось восемь лет назад.

      – Что случилось восемь лет назад?

      – Он ушел на Вечный Путь.

      – В собор?

      – Во всяком случае, хотел попасть туда. Ему бы и в голову такое не пришло, но в том году добраться до соборов было проще. Потому что караваны шли севернее – точно как теперь – и через Равнину Вигрид до них было рукой подать. Два-три дня езды на ледокате, не сравнить с двадцатью – тридцатью обычными днями до Пути.

      – Твой брат верующий?

      – Нет, Крозет. Уж точно не больше, чем я. В том году мне было только девять, и я плохо помню, как все происходило. Но знаю, что в ту пору было трудно. Мы потеряли несколько раскопов. Случались взрывы и обвалы. Поселок еле сводил концы с концами.

      – Она правду говорит, – подтвердила Линкси. – Если ты забыл тот год, то я его помню.

      Крозет ловко орудовал джойстиками, огибая клиновидную осыпь.

      – Да не забыл я.

      – Моего брата зовут Харбин Эльс, – продолжала Рашмика. – Он работал на раскопках. Когда пришел караван, ему было девятнадцать, и половину жизни он провел под землей. Брат мастер на все руки и талантливый подрывник – умеет закладывать шашки, рассчитывать мощность взрывов, ну и все такое. Он работал надежно и без лишнего риска.

      – Я думал, на раскопках держатся за таких ребят, – заметил Крозет.

      – Держались, пока дело не пошло к банкротству. Работы стало меньше,