#Ихтамнет. Илья Мазаев

в радио. Медведь оценил: шестьсот метров – не больше. Спокойно прицелился в центр тесной группы, выстрел хлестнул неожиданно. Как только галка прицела упала обратно, повторил. Толчок в плечо, второй, третий, четвертый… Замена магазина. Выстрел, выстрел, выстрел. Куча людей встрепенулась, словно рой мух, но в овраге остались лежать тела. Выстрел. Выстрел… Смена магазина. Аду рассыпаются, самые отважные начинают огрызаться. Но свистит очень высоко, в метре над головой. В окуляре – яркие точки вспышек. Визжит близкий рикошет. Дачник поливает над ухом из автомата словно из лейки. Движение. Галка вправо. Выстрел. Выстрел… Не промазал ни разу. Глумливо, жестоко, безнаказанно. Успокоился, только когда в овраге наступила мертвая тишина. Ни движения. Разбросанные, перепутанные тела. Мертвые камни, расплавленный воздух над раскаленными камнями. Ни души. Выдох, глубокий, как вздох облегчения. Медведь отпрянул от прицела, немигающий взгляд побежал по камням, вывернутым рукам, спинам, коленям. Грязные, замешанные с пылью «комки». Дрожит воздух, застилая маревом мрачную картину, а на душе легко – кончилось. Покидал азарт, освобождая место усталости и опустошению. Второй слой18 мокрый насквозь, хоть выжимай. Прокрался колкий неуютный холод.

      – Медведь!

      Он нашел на ощупь оброненный магазин, сунул его под нагрудник «честрига».

      – Медведь – Капитану.

      Радио, вспомнил он. Надо же. И вдруг осознал, что стрельба прекратилась кругом. Даже более того, на вершине бесстыдно ржали.

      – Медведь – Капитану.

      Медведь вздохнул, пальцы нашарили рацию, и после небольшой борьбы с клапаном подсумка он отозвался:

      – На связи Медведь для Капитана.

      Только отпустив тангенту, с улыбкой подмигнул напарнику. Дачник сдвинул белую кепку-восьмиклинку на затылок, вытер потный лоб, серые глаза тепло осматривали заваленный трупами склон.

      – Хорошо поработали.

      Рация опять заговорила:

      – Капитан на связи. Ты, бля, где?

      – Работал. Много. Возвращаемся.

      – Пойдем? – Дачник поднялся с колена.

      – А то! – согласился Медведь.

      Вдруг на боевом канале заголосили чужие голоса:

      – Царек – Отарию, салфетки возьмите.

      – Принял, Царек.

      – Чикен брать?

      – Не вопрос.

      – Два.

      – Принял тебя. Вечером на «поле».

      Медведь с Дачником переглянулись и в один голос отразили свое отношение:

      – Блядь!

                                                * * *

      Наверху не ржали. Работали. Освобождали щели. Обживались. Трупы стащили в восточный угол, где складывали рядком. Над ними – мрачные тени, слоняются среди хлама. Кругом простреленные одеяла, хрустят под подошвами гильзы. А глаза нет-нет, а взглянут в даль. Она не радовала. Предгорье разрезала пыльная полоса, совпадающая с ниткой дороги, которая виляла по следам тысячелетней эрозии и кончалась в подножии.

      – Да, – сказал Медведь, – нас мало, и тельняшек на нас нет.

      – Жопа, –

18

Флисовое термобелье, греющий слой. «Вафля».