Конец Антропоцена: Аберрация в багровых тонах. Марк М. Одер

это допустили? – вскочил со своего места Ничипоренко-старший и стукнул кулаком по столу, отчего чашка кофе, стоящая перед ним, опрокинулась. Жидкость выплеснулась на стол, залив часть бумаг президента, и, растекшись, в конце концов пролилась на одного из генералов, сидевших неподалеку от него.

      Президент встал, грозя кулаком Ничипоренко-старшему. Побагровев, он крикнул тому:

      – Еще раз такое себе позволишь, и я за себя не ручаюсь! Еще раз – и тебе никто не поможет! Веди себя соразмерно должности, солдафон чертов!

      Заиграв желваками, Ничипоренко-старший сделал вдох и буквально выдавил из себя:

      – Господин президент! Виноват! Каюсь! Переборщил! Приношу свои глубочайшие извинения!

      Президент молчал, поджав губы. Воцарилась неприятная пауза, которую прервал Бейдер:

      – Господин Ничипоренко может увидеть племянника, но зрелище это грустное. Он обездвижен.

      – Так он жив?! – вновь вскочил успокоившийся было Ничипоренко-старший.

      – Я бы не стал называть это так. Я не понимаю, живым или мертвым правильнее считать вашего племянника, человеком его считать или существом. В данный момент тот, кто ранее именовался Георгом Коневым, находится в подблоке одного из отсеков бронемашины, которую мы смогли выделить для его перевозки.

      – Хорошо. Мы с братом должны его увидеть.

      – Как скажете. Но мы пойдем вместе с вами.

      – Я хочу посмотреть на эту встречу. У нас еще не было контактов с теми, кто раньше были нашими родственниками. Я поеду в бронекапсульной машине за вами следом, – сказал Ворган.

      – И я! – сказал президент.

      – Господин президент, это опасно! – закричал Ворган.

      – Это не обсуждается! – отрезал тот.

      – Но только с охраной!

      – Само собой! Не волнуйтесь!

      Ничипоренко-старший, выслушав всех, сказал:

      – Сделаем так: недалеко от президентского броневика на улице выстроим круги из бойцов. Ваших офицеров, генерал-лейтенант, мы тоже пригласим встать в круг. И вас самого. Пусть бойцы приведут Георга, и мы попробуем с ним поговорить. Я и его отец.

      – Он больше не разговаривает.

      – А мы попробуем. Я настаиваю на этом!

      – Вы можете его увидеть, но говорить с ним вы вряд ли сможете. Его руки связаны скотчем, а рот им же заклеен.

      – Ни в коем случае!

      – Это тоже не обсуждается. Это все равно, как если бы мои офицеры привели маньяка-убийцу на встречу с маленькой девочкой.

      – Вы сравниваете меня с маленькой девочкой? Однако, смело!

      – Я не сравниваю вас с маленькой девочкой, но вы не понимаете, с чем имеете дело.

      – Я понимаю больше вашего, господин генерал-лейтенант! Уж поверьте! Хватит точить лясы! Идемте!

      Несколько десятков людей направились в сторону выхода. Вернув людям Бейдера оружие, всех пригласили подойти к выделенному на улице месту.

      Через пятнадцать минут защитные круги: и внешний, и внутренний – были построены.

      Бойцов и высоких