Бабки-ёжкины сказки. Сборник

что плела кружево. – Я не пойду.

      – И я не пойду, – сказала та, что вязала чулок. – Мне от спиц светло!

      – Тебе за огнём идти, – закричали обе. – Ступай к Бабе-яге! – и вытолкали Василису из горницы.

      Василиса пошла в свой чуланчик, поставила перед куклою приготовленный ужин и сказала:

      – Куколка, куколка, покушай да моего горя послушай. Меня посылают за огнём к Бабе-яге, та точно меня съест!

      Куколка поела, и глаза её заблестели, как две свечки.

      – Не бойся, Василисушка! – сказала она. – Ступай, куда посылают, только меня держи всегда при себе.

      Василиса собралась, положила куколку в карман и пошла в дремучий лес. Идёт и дрожит. Вдруг скачет мимо неё всадник: сам белый, одет в белое, конь под ним белый, и сбруя на коне белая, – на дворе стало рассветать.

      Идёт девушка дальше. Скачет мимо другой всадник: сам красный, одет в красное и на красном коне, – стало всходить солнце.

      Василиса шла всю ночь и весь день. Только к следующему вечеру вышла на поляну, где стояла избушка Бабы-яги. Забор вокруг избы из человеческих костей, на заборе торчат черепа, вместо столбов у ворот – ноги человечьи, вместо запоров – руки, вместо замка – рот с острыми зубами.

      Василиса обомлела от ужаса и встала как вкопанная. Вдруг едет ещё один всадник: сам чёрный, одет в чёрное и на чёрном коне. Подскакал всадник к воротам Бабы-яги и исчез, как сквозь землю провалился, – настала ночь.

      Тут у всех черепов на заборе засветились глазницы, и на поляне стало светло, как днём. Василиса дрожала от страха, но оставалась на месте.

      Скоро послышался в лесу страшный шум: деревья трещали, сухие листья хрустели. Выехала из лесу Баба-яга – в ступе едет, пестом погоняет, помелом след заметает. Подъехала к воротам, остановилась и, обнюхав всё вокруг себя, закричала:

      – Фу-фу! Русским духом пахнет! Кто здесь?

      Василиса подошла к старухе, низко поклонилась и сказала:

      – Это я, бабушка! Мачехины дочери прислали меня за огнём к тебе.

      – Хорошо, – ответила Баба-яга, – знаю я их, поживи у меня и поработай, тогда и дам тебе огня. А если откажешься, тут же съем!

      Повернулась Баба-яга к воротам и крикнула:

      – Эй, запоры мои крепкие, отомкнитесь; ворота мои широкие, отворитесь!

      Ворота отворились, и Баба-яга въехала, посвистывая, во двор. За нею вошла Василиса, и ворота за ней захлопнулись. Войдя в горницу, Баба-яга растянулась на лавке и приказала Василисе:

      – Подавай-ка сюда, что там в печи: я есть хочу.

      Василиса зажгла лучину от тех черепов, что на заборе торчали, и начала таскать из печки да подавать Бабе-яге кушанье. А еды в печи было человек на десять. Девушка спустилась в погреб и принесла ещё квасу и мёду. Всё съела, всё выпила старуха, Василисе оставила только щей немножко, краюшку хлеба да кусочек мяса. Стала Баба-яга спать ложиться и Василисе наказала:

      – Когда завтра я уеду, ты двор вычисти, избу вымети, обед приготовь, бельё постирай, да пойди в сарай и перебери четверть