Когда грустят горы. Седагет Керимова

целом, новую книгу Седагет Керимовой «Когда грустят горы» можно назвать своего рода путешествием во времени. Прекрасным путешествием в прошлое с надеждой на светлое будущее, к которому она приглашает и своих читателей.

      Наиля БАННАЕВА,

      поэт-переводчик.

      Рассказы

      Мужское слово

      Издали, будто из-под земли, доносится голос. Он еле слышен, а то и вовсе исчезает.

      – Даха¹, тебя Ими² зовет!

      Чей это голос? Не поймешь, кому он принадлежит.

      – Эй, даха, тебя Ими зовет!

      Кто-то еле слышно выговаривал эти слова.

      – Кому говорю? Ими зовет!

      В этот раз голос раздался совсем близко, но слов все равно было не различить.

      Кто-то потряс его за правое плечо. Не помогло: Абумуслим не мог отойти от сладкого утреннего сна, несравнимого ни с чем на свете. Ему все еще казалось, что голос звучит во сне. А как славно он спал – словно беззаботный ребенок! Не открывая глаз, он перевернулся с правого бока на левый и зажмурился – боялся прервать сон…

      Дети с их улицы трясли ветку шелковицы, на которую забрался Абумуслим. Они трясли и трясли, а он кричал во весь голос:

      – А ну пошли прочь! Вы что, глупые? Я же упаду! Бездельники, вот погодите, слезу – разукрашу вам рты не хуже, чем соком ежевики!

      Но дети не унимались: распаляя его гнев, еще сильнее трясли ветку. Они определенно намеревались сбросить его с дерева. И добились-таки своего: он сорвался с ветки головой вниз и так ударился о землю, что его крик разнесся далеко-далеко…

      Открыв глаза, Абумуслим увидел перед собой братишку – Багаудина. Поняв, что все происходило всего лишь во сне, он почувствовал облегчение.

      _______________________________________________

      1. Даха – здесь: обращение младших к старшему брату.

      2. Ими – дядя со стороны отца.

      – Что за люди, глаз не дадут сомкнуть… – пробормотал он. Багаудин выжидающе смотрел на брата, собираясь еще что-то сказать.

      – Чего тебе, БатI? – сердито спросил Абумуслим.

      – Тебя Ими зовет, – с опаской произнес Багаудин – рыжий, зеленоглазый, краснощекий мальчуган.

      Разве Абумуслим в состоянии был его понять? Сказанное до него не доходило, да и БатI вырисовывался перед его взором как-то туманно. Отяжелевшие от сна веки не позволяли толком открыть глаза. Но был упрям – не сдавался, впился, как пиявка. Своими маленькими руками он тряс старшего брата за широкое, упругое плечо и продолжал что-то говорить. Абумуслим наконец различил слово «Ими», отчего вмиг открыл глаза и попытался восстановить в памяти недавние события.

      Усевшись на постели и спустив ноги на пол, он задумался. Но, ощутив тяжесть в голове, вновь откинулся на постель. Перед глазами пронеслись вчерашние события.

      Прежде всего, вспомнился затянувшийся далеко за полночь дем³ у Садика. Весело было – не передать! Он не припомнит такого бурного, просто великолепного