Человек, который не хотел любить. Федерико Моччиа

церкви донеслось сразу несколько голосов.

      Две скрипки, один альт, флейта и несколько других инструментов. Десять детей заканчивали петь арию, которая и на последних нотах звучала волшебно. Наступила долгая тишина. А затем запела женщина перед хором. На немецком. Рядом с ней уверенно играла пожилая органистка, улыбаясь, будто бы для неё это было самым лёгким на свете. Вблизи дирижёр водила руками по воздуху, указывая для всех нужный темп. Казалось, что пламя свечей двигается ей в такт, а изображения на витражах постоянно меняли цвет, несомненно, из-за того, как двигались по небу тучи. Игра света и тени создавали ещё более магическую атмосферу в этой церкви.

      «Erbarme dich, mein Gott, um meiner Zähren willen!» Будь милостив, Господь, сжалься над моими слезами…

      Затем вдруг Танкреди почему-то захотелось обернуться. Он будто что-то почувствовал. Но ничего особенного как будто не произошло. В темноте одного из нефов, там, где полутень была особенно густой, в нескольких метрах от него, сидела она. Танкреди замер с открытым ртом. Её нежный профиль, зелёно-голубые глаза, светлые веснушки, русые волосы, переливающиеся светлыми полосами, – эта женщина, её красота, её приоткрытые губы и идеальные белые зубы. Танкреди зажмурил глаза, потому что не мог поверить в то, что он видит, будто перед ним было всего лишь видение. Он был поражён: его сердце билось с бешеной скоростью. Эта женщина действительно сидела там, в паре метрах от него, в полутьме церкви. Пламя свечей плясало, и свет падал на неё частями, из которых складывалась целая картинка. Она была высокая, стройная, одета она была в белую рубашку, торчащую из-под голубой куртки, джинсы и кроссовки. Танкреди пытался понять, откуда и кто она. Он взглянул на её руки – они были замёрзшие, уставшие от каких-то дел, и всё же они легко двигались по воздуху. Короткие, практически неуловимые движения каждого отдельного пальца, попадавшие в ритм, танцующие, словно это они играли каждую ноту произведения. Она точно была пианисткой. Танкреди не мог оторвать взгляд от её рук. Он снова посмотрел на её лицо. Она закрыла глаза и медленно покачивала головой то вправо, то влево в такт музыке.

      Он вернулся к её рукам, попытался увидеть, есть ли кольцо, но его не было, чему он сперва сильно обрадовался. Но когда пригляделся получше, то увидел, что оно на месте, и расстроился. Затем он подумал, что ничто не бывает навсегда, что, может, она ещё и будет его. Он улыбнулся. Он находился в церкви, а думал о таких вещах. Он продолжил её разглядывать. А что, если они столкнутся взглядами? Что бы он сделал? Улыбнулся? Решительно и уверенно взглянул ей в глаза, чтобы она поняла его желание?

      И прямо в этот момент это и произошло. Женщина медленно повернулась и столкнулась взглядом с Танкреди. Она остановилась. Казалось, что в тот момент она проникла в него, в его сердце, нарушив древний закон, закрывший, усыпивший его, бросивший его на дно потайного склепа. Она всего лишь улыбнулась. Это была мягкая, вежливая улыбка женщины, разделяющей с этим мужчиной только одно: любовь к музыке. Танкреди