Человек, который не хотел любить. Федерико Моччиа

вниз.

      Больше Пекин Пуа не шутил. Они медленно шли по каньону и с большим трудом поднялись на холм, усыпанный свежим снегом. Они шли больше часа, пока не достигли входа в небольшой каньон.

      – Шш… – Пекин Пуа притаился за камнем. – Кажется, они здесь.

      Потихоньку он поднял голову, выглядывая из-за камня. Он улыбнулся. Да, как он и предполагал. Они мирно паслись на небольшой поляне, собирая ягоды с кустов. Солнце стояло высоко и становилось теплее. Танкреди и Грегорио подошли к камню и посмотрели, куда указывал Пекин Пуа. И тогда они их увидели. Это была прекрасная пара белых оленей. Один бьш больше, выше, грознее, у него были толстые и сильные рога, которые он то и дело просовывал между кустов. Он встряхнул головой и чуть было не вырвал куст с корнем, настолько у него была крепкая шея. Но зато тогда его партнёрша могла есть ягоды, упавшие в снег.

      Пекин Пуа посмотрел в бинокль, который носил на шее, и настроил его. Затем он посмотрел на цифры под линзами:

      – Они больше чем в трёхстах метрах. Отсюда невозможно попасть.

      – Трудно, но не невозможно, – сказал Танкреди, снимая арбалет с предохранителя.

      Индеец улыбнулся:

      – Да, почти невозможно. Можно надеяться только на удачу.

      Танкреди присел, поднял арбалет и положил его на камень. Затем он взглянул в прицел и увидел в нём белого оленя. Красивый, невнимательный, наивный. Он продолжал бороться с ветвями куста под солнцем, почти сбрасывая их, танцуя своими рогами, выгибая спину, показывая Танкреди всю силу своего тела, своих диких ног, привыкших бегать по местным скалам. И тут он как будто что-то почувствовал. Он внезапно остановился. Поднял голову и уставился в одну точку. Он не двигался и не шевелился, что-то заподозрив. Олень дважды рывками развернулся, но снег слепил ему глаза и он ничего не видел. Тогда он беспечно вернулся к своему кусту.

      Танкреди поставил палец на курок.

      – Постой. – Рука индейца внезапно опустилась на арбалет.

      Танкреди обернулся и уставился на него. Индеец не отрывался от своего бинокля.

      – Смотри. – Он указал ему в том же направлении.

      Танкреди посмотрел в прицел и сдвинул его на пару миллиметров. Рядом с двумя оленями он вдруг увидел маленького белого оленёнка. Тот неуверенно плёлся на своих ногах, скользил и падал носом в снег. Тогда мать ставила его на ноги и помогала ему, подталкивая снизу. В тишине солнце освещало эти заснеженные вершины.

      Высокие сосны со снегом на ветвях то и дело шевелили ими. Можно было услышать звук водопада, приглушённый новым снежным покровом, улёгшимся под деревьями. Его лёгкое эхо разносилось по долине.

      Семейство белых оленей было свободно, счастливо, полноценно в своём идеальном природном цикле: живи, питайся, размножайся.

      Пекин Пуа улыбался, наблюдая за ними:

      – Мы сможем найти другую особь чуть подальше. Выдвигаемся.

      Танкреди легко покачал головой. Грегорио понял, что он хочет. Он остановил индейца:

      – Мы пришли охотиться, а не сентиментальничать.

      – Но…

      – Мы