Пальмы в снегу. Лус Габас

палящим солнцем, и есть ему не хотелось. Грегорио куда-то исчез, и Килиан был рад этому.

      – Масса! – К нему спешил Симон с корзиной на голове.

      – Что ты тут делаешь? – удивился парень.

      – Принес вам обед.

      – Мы разве не едим все вместе?

      – Нет. Белым приносят обед их помощники, а в Сампаке белые едят в столовой.

      – Да, но как ты меня нашел?

      – Это моя работа – всегда знать, где вы. А грузовиков у нас хватает.

      Килиан сел прямо на землю, где было немного тени. Симон начал извлекать из корзины провизию: хлеб, хамон, сваренные вкрутую яйца и большую бутыль с водой. Килиан с жадностью припал к ней, выпил почти половину. Вытер пот с бровей и щек рукавом рубашки и закрыл глаза. Дремоту нарушили громкие голоса: рядом с ним о чем-то спорили двое мужчин. Потом они направились к нему и попытались что-то объяснить. Симон вскочил и потребовал, чтобы те говорили по очереди; выслушав их, он сказал Килиану:

      – Они считают, что повар несправедливо распределил малангу.

      Килиан нахмурился.

      – Малангу? А что это?

      – Ну… это что-то вроде вашего картофеля, так? Один из них решил, что его порция меньше, и пошел разбираться.

      – Так при чем здесь я? – не понял Килиан.

      – Вы должны рассудить, масса. Он поступят так, как вы скажете.

      Килиан сглотнул, поскреб затылок и поднялся. Грегорио все еще не было. Разговоры прекратились, все смотрели на него. Он направился к раздаче, сопровождаемый Симоном. Темнокожий повар стоял, скрестив руки, над двумя мисками с треской, рисом и еще чем-то, действительно похожим на картофель. Килиан осмотрел миски. В одной из них клубни были крупнее. Рабочие за его спиной снова заспорили. Килиан живо припомнил собственные разборки с братом. Они сидели у огня и ждали, пока мать раздаст печеную картошку. Получив меньшую Килиан начинал возмущаться. И как поступала мать?

      Он жестом попросил у повара нож, разрезал клубни на равные доли и положил в миски. Потом, не говоря ни слова, вернулся на свое место и снова сел на землю. Симон, поспешивший за ним, стал настаивать, чтобы Килиан поел, потому что до ужина еще далеко. Без всякого аппетита он пожевал хлеб. Абсурдность ситуации с малангой не шла из головы. Они как дети.

      – Это было честное решение? – спросил он наконец. – Симон?

      – Конечно, масса, честное. Да. Но, думаю, каждый из них хотел получить побольше.

      Ровно так же прошло еще несколько дней, и еще, еще. Килиан в компании с угрюмым Грегорио ехал на делянку в грузовике, рубил мачете побеги под песни и выкрики нигерийцев, разрешал какие-то глупые споры. А возвратившись в Сампаку, проходил «курсы вождения» у Хакобо и Вальдо. Если хватало сил, писал несколько строк – наигранно веселых – Марианне и Каталине и падал в постель, изнывая от пота и зуда. За ужином он почти не разговаривал, и старался не отвечать на укусы Грегорио, на которые тот был щедр в присутствии других.

      Однажды вечером, когда Килиан встал из-за стола, не съев и половины порции, Антон решил проводить его до комнаты.

      – Потерпи,