Малахитовый лес. Никита Олегович Горшкалев

по хижине взад-вперёд, беспорядочно соображая, что сказать, и даже порывался встать в двери, загородив собой выход, но не решался. А вдруг этот Репрев – преступник? А пёс не сводил с Астры ликующих, насмехающихся глаз. Наконец кинокефал нашёлся что ответить:

      – А я скажу, что ты мне угрожал! Клыки мне показывал и заставил меня тебя отпустить, вот.

      – Да, правда? – ухмылялся Репрев. – Ты же сам только что говорил, что я ещё не здоров, слаб. А как слабый мог угрожать, клыки обнажать?

      – Я за тебя не в ответе, – сдался Астра, остановившись у подоконника и облокотившись о него. Старый пруд за окном, мерещилось, за время разговора сильнее почернел. Или же это тень от деревьев так легла на него? – Делай что хочешь, – отрешённо подытожил Астра.

      Репрев вдруг решил пожалеть его, сбавил спесь и произнёс:

      – Но спас же. Получается, не так я тебе и безразличен.

      – Да, спас. Что с тобой дальше будет – до этого мне дела нет, – резко ответил Астра.

      – Правда, что ли? – только посмеялся Репрев и уже вальяжно развалился на дощатом полу. – А по мне, ты похож на того, кому до всего и всегда есть дело.

      – Первое впечатление обманчиво, – отведя взгляд в сторону, скупо сказал Астра. Ему казалось, что его видят насквозь, и стало не по себе.

      – Ну что ж. Прощай, Астра, – сказал Репрев, поднявшись с напряжённым вздохом. – Приятно было познакомиться, и всё в этом духе, – не оборачиваясь и коварно улыбаясь, проскрипел он и поплёлся, прихрамывая, к двери, хотя ни одна лапа у него не болела. Правда, каждый шаг давался не без труда; его мутило, а в глазах плыло.

      – Ну, хорошо, ладно, отнесу я тебя домой! – не сдержался и выкрикнул Астра.

      Улыбка Репрева растянулась ещё шире. Мигом избавившись от неё, он повернулся, опустился на зад и, выжидающе глядя на Астру, повелительно сказал:

      – Тогда неси меня. Но договоримся сразу: об этом молчок, и чтобы никто и никогда – ты меня понял? Не хватало ещё, чтобы обо мне судачили: вот, Репрева какой-то заморыш-кинокефал на руках носил!

      – Договорились, – легко рассмеялся Астра, будто и не было между ними спора. – Перемывать косточки, поверь, не моё.

      – Перемывать косточки, говоришь… – буркнул Репрев и странно поглядел на Астру. Астра этому его взгляду значения не придал. – А, и вот ещё что: накрой меня своей бабушкиной кофтёнкой, – вдруг вспомнил Репрев. – И давай пошустрее, а то, того гляди, доктор вернётся, пока ты тут возишься.

      «Ну что у меня за утро: все подгоняют, спешат, душит, душит эта суета!» – пожаловался про себя Астра. Колючий не то жар, не то холод накинулся на спину, и кинокефал оттянул ворот рубашки.

      – Было бы очень кстати, вернись к нам доктор Цингулон: тогда бы всё разрешилось само собой, – сказал Астра на выдохе, обматывая голову Репрева кофтой.

      – Ничего бы не разрешилось, только бы влипли в ещё большие неприятности, – ответил приглушённый голос из-под кофты.

      Пыша ноздрями на вдавленном лице, сжимая веки, губы, как цирковой атлет, Астра, собравшись с силами, поднял