Маленькие жизни. А. Ю. Ермолова

толкнула тяжелую входную дверь, открыла её перед маленькой гостьей. Та с понурой головой вошла, остановилась посреди комнаты.

      – Как тебя зовут?– спросила Ира девочку.

      – Елизабетта,– тихо ответила та.

      – А меня Ира,– протянула руку девушка для знакомства.

      – lebst du hier?(ты здесь живёшь?),– обвела взглядом комнату новая знакомая.

      – Nein, dieses Haus gehört nicht mir. Er gehört niemandem.( Нет, этот дом не мой. Он ничей),– автоматом ответила Ира, тоже оглядев помещение. Это была одна единственная небольшая комната, где только и помещалось, что старая печка, грубо обтёсанный стол да широкая лавка, которая служила и стулом и кроватью. Было видно, что комната давно не обитаема и только недавно была приведена в более-менее жилой вид. Всё дышало скорбью и бедностью.

      – Möchtest du?(есть хочешь?),– Ира оглядела с ног до головы тощую фигурку девчушки.

      – Хочу,– кивнула она.

      – Послушай, откуда ты знаешь наш язык? – нахмурилась Ира.– И почему попеременно используешь то немецкий, то русский?

      – Я их знаю почти одинаково,– с этих пор в речи между Ирой и Беттой присутствовали слова обоих наречий,– поэтому иногда говорю так, а иногда так. Они помогают мне точнее выразится.

      – Ясно,– кивнула девушка.– Что делала у немцев?– и прикусила себя за язык, поймав себя на допросном тоне, который мог испугать малышку. Та стояла, покорно опустив голову, вытянув руки по швам:

      – Я им служила.

      – Как?

      – На стол подавала, выполняла указы. Иногда стирала, убиралась.

      – Как мальчик на побегушках,– ухмыльнулась Ира, вспомнив какую-то детскую сказку. Елизабетта пожала плечами, видно, не поняла, о чём речь.

      – И за что же тебя к дереву привязали?

      – Кувшин с вином разбила.

      – А теперь ответь быстро, не думая: что больше всего на свете хочешь?

      – Мира во всём мире!– пылко заявила Бетта, но вдруг глаза её округлились, она отошла в угол и забилась там в комочек.

      – Ты чего?– не поняла реакции Ира. Она подошла к девочке, подняла руку, чтобы погладить. Бетта ещё больше съёжилась, слегка присела, вжала голову в плечи. Опустив руку и отойдя от кукушонка, Ира мягко проговорила:– Не трогаю, не бойся.

      Пока Ирина откопала морковину, нарезала репчатого лука, растопила дымящуюся печку, сварила нехитрую похлёбку, положила на стол два сухарика, Бетта сидела в уголочке, поджав колени к груди, спрятав в них нос и закрыв глаза. «Её явно били,– думала Ира, поглядывая на найдёныша. – Что ещё она натерпелась у фашистов? И почему именно её они выбрали?» Не оставалось сомнений, что в уголке сидит обычный ребёнок. Не разведчик, не солдат, а волею судьбы оказавшийся на войне ребёнок. И желания у него самые обычные и самые естественные. И есть наверно он хочет тоже очень обычно.

      – Садись,– окликнула Ира девочку, приглашая к столу,– еда не как во дворце, но хоть голод утолит.

      Елизабетта не обратила никакого внимания на слова. Только поглубже забилась в уголок. Ира поела, аккуратно подобрав все