Мудрость толпы. Джо Аберкромби

к ним в лавку, заплатили, по их мнению, честную цену. Потом кто-то объявил хозяев спекулянтами – и их повесили! После чего двинулись дальше по улице, к лавке торговца мукой.

      – И совершили такой же произвол в отношении его личности?

      – К счастью для него, я оказалась поблизости.

      – Однако вы, насколько я могу видеть, остались неповешенной.

      – К счастью для меня, среди ломателей оказались несколько человек, которые умели разбивать не только цепи, но и головы.

      – Ну так не забудьте взять нескольких из них с собой в следующий раз.

      – И это ваше решение? Вооруженные люди на улицах? Разве не в этом заключалась проблема старого режима?

      – Мы не можем винить во всем старый режим. Некоторые проблемы – и некоторые решения – зависят просто от того… каковы люди по природе. После всего, что мы с вами видели, мы не можем питать иллюзий насчет человеческой природы.

      – Разве не для этого все затевалось? Чтобы сделать их лучше?

      – Со временем, инспектор. Постепенно. Сейчас мы не можем позволить себе отвлекаться. Перед нами еще масса работы – в управляющем аппарате, в банках.

      – Да неужели?

      – Коррупция разъела все части общественного устройства Союза. Никто не сможет быть по-настоящему свободен до тех пор, пока ее не выжгут каленым железом – и не заменят… чистыми учреждениями.

      – Такие вообще бывают?

      Обожженные губы Пайка слегка шевельнулись – это означало у него улыбку.

      – Вы так циничны, инспектор. Именно эта черта делает вас отличным следователем. Но мы пытаемся изменить мир. При этом неизбежны определенные… детские болезни.

      – Мы сейчас говорим не о детях, а о мертвых торговцах. В городе есть кварталы, куда мы не заходим ночью. В отдельные кварталы мы и днем не можем зайти, если не испросим позволения у сжигателей!

      Пайк длинно выдохнул, словно мертвые торговцы являлись каким-то причиняющим неудобство побочным продуктом, вроде шлака в литейной.

      – Вы никогда не казались мне человеком, который беспокоится по пустякам, инспектор Тойфель.

      – В таком случае вы должны понимать, что если я беспокоюсь, значит, дело серьезное.

      – Еще более серьезно я отнесусь к предлагаемым вами решениям.

      Вик замолчала. За все годы, что она работала на Глокту, ее ни разу не просили предложить свое решение. Пайк тоже молчал, разглядывая ее жесткими, как кремень, глазами.

      – Не стесняйтесь, говорите все, что думаете.

      – Без каких-либо последствий?

      – Предложение без последствий – это всего лишь еще одно мнение. – Скривив губу, он кивнул в направлении Круга общин. – Их у нас и так хватает с избытком.

      – Ризинау должен уйти! – выпалила Вик, впечатав ноющий кулак в столешницу. Возможно, она нарушала все правила, но теперь возврата уже не было. – Он ничего не контролирует. Только болтает и болтает о том, чтобы сделать людей свободными, словно это ответ на любую проблему. Однако все, что он сделал, – это дал им возможность убивать