Мудрость толпы. Джо Аберкромби

взгляда, Гвоздь допил последний глоток.

      – Таких близких у меня больше нет. С тех пор, как помер папаша.

      – А он как тебя звал?

      Пауза.

      – Гвоздем.

      – Могу я позаимствовать у тебя плащ?

      Он поднял свои белесые брови, расстегнул пряжку и кинул ей плащ. Рикке прошла в угол зала – не торопясь. Она чувствовала себя напряженно, словно что-то собиралось случиться, и ей это нравилось. Что бы там ни говорила Изерн, Рикке считала, что заслужила право немного задрать нос. Привстав на цыпочки, она накинула плащ на клетку со Стуром.

      – Не хочу, чтобы он смотрел.

      Наклонившись, она стянула с ноги один ботинок, оставив его лежать на полу. Дрыгнула ногой, скинув второй, и он отскочил от стены и упал боком. Гвоздь, нахмурясь, посмотрел на нее.

      – Почему ты снимаешь ботинки?

      Она расстегнула пряжку ремня.

      – Потому что в них я не смогу снять штаны.

      Тут она поняла, что сколько бы недостатков ни было у юбок, их зато можно скинуть в любой момент. Или задрать, если уж очень приспичит. Со штанами так просто не разделаешься. Она стащила их ниже колен, это было легко, зато потом едва не упала, вытаскивая правую ногу – пришлось прыгать на левой, пока она наконец не высвободилась.

      Можно было сказать, что запланированная ею страстная непринужденность не задалась. Похоже, с задиранием носа она все же перебрала. Но теперь ничего другого не оставалось, кроме как довести дело до конца. Рикке юркнула на трон Скарлинга и постаралась расположить вокруг себя свой замечательный новый плащ таким образом, который сохранил бы тонкий баланс между избытком загадочности и ее недостатком.

      Гвоздь поглядел на эту композицию, потом на накрытую его плащом клетку Стура, потом почесал в затылке:

      – Надо сказать, этот вечер принял неожиданный оборот.

      Короткая пауза. Снаружи грохотала река.

      Это была плохая идея. Одна из худших ее идей. Рикке попыталась вспомнить, куда она зашвырнула свои штаны, и прикинуть, сколько постыдной возни понадобится, чтобы заползти в них обратно, чтобы можно было сделать вид, будто ничего не произошло.

      – Ты ведь не собираешься меня отшить, а? Потому что это поставило бы меня в довольно неловкое положение.

      – Еще чего. – И его лицо расползлось в улыбке. – Просто подумал, что нужно запечатлеть эту сцену в памяти, пока есть возможность. – Он постучал бутылкой себя по голове. – Уж больно она хороша!

      Гвоздь высосал из бутылки последние капли и подошел к Рикке, на ходу расстегивая портупею и сбрасывая ее. Что, надо сказать, было большим облегчением, поскольку, помимо всего прочего, холодный сквозняк от окна уже забирался под плащ, и ее бедра покрылись гусиной кожей.

      – Это тебя не беспокоит? – Гвоздь поставил огромный сапог между ее голых ног и взглянул через плечо в направлении клетки в углу, слегка поскрипывавшей под накинутым плащом. – То, что он там?

      – В этом половина задумки. Он как-то сказал, что даст меня оттрахать своим псам.

      Гвоздь поставил второй сапог рядом с первым.

      – Как