Смерть из первых рук. Сергей Серп

двери, – шепотом проговорила Лиза, – справа. Сапоги, – одними губами закончила она, боясь заглянуть внутрь.

      – Нет здесь ничего, – ответил портье, – ни справа, ни слева, никаких сапог.

      – Нет?

      – Ну да, поглядите сами, вы из-за этого так кричали?

      Лиза с опаской медленно заглянула за дверь, скользя нервным взглядом по полу. Пол был чистый!

      – Они… Они были здесь! Сапоги стояли около моей двери!

      – Ничего не понимаю. У вас украли сапоги?

      – Да ничего у меня не … – осеклась Лиза, внезапно поняв, что спорить бессмысленно, – постойте, я оденусь. Стойте здесь! – резко добавила она.

      Дежурный коротко пожал плечом, остался.

      Лиза быстро оделась, одним махом сгребла в сумку все, что было на тумбочке, включая телефон, таблетки и косметику, и вышла из номера.

      – Вы уходите?

      – Я уезжаю, вот, за стакан и беспокойство, – сказала девушка, протягивая тысячу рублей.

      – Какой стакан?

      – Это неважно, – поспешно сунув деньги в руки портье, Лиза застучала каблуками по коридору, – за вещами я пришлю.

      Сев в такси, дежурившее у гостиницы, девушка попросила отвезти ее в Москву. Три часа по темной дороге неизвестно с кем, – представила Лиза, – я еще не сошла с ума. Или сошла, – задумчиво проговорила она, едва шевеля губами, – если старые отцовские сапоги мерещатся.

      – Стойте. Стойте! Остановите у вокзала!

      Глава четвертая

      понедельник, 17 октября

      Гул раннего поезда скользил над железнодорожной насыпью. Сквозь рассветное марево виднелись полосы деревьев, поднимавшихся вдоль дороги. На фоне хмурого неба желтые листья вырисовывались не столь яркими. Низкие березки, первыми одевшиеся в золото, выстроились перед зеленой стеной хвойников. Солнце еще не поднялось, и косые лучи не прорезали лесопосадки.

      Железнодорожные столбы, словно края кинопленки, разделяли меняющиеся кадры пейзажа, бесконечные рельсы серебряными нитями струились перед составом. Мерный стук колес убаюкивал ранних пассажиров, торопившихся в Москву на работу. Люди дремали, прикрывали зевки, кто-то слушал музыку, читал газету. Машинист и его помощник вели в кабине тихую беседу, обмениваясь последними новостями. Поезд только отошел от остановки, как внезапно глаза машиниста выхватили из бесконечной полосы рыжего пропитанного пылью щебня небольшое светлое пятно, лежащее на встречных путях.

      – Это еще что, – пробормотал машинист, кивком отвечая на вопросительный взгляд помощника.

      Подъехав поближе, не высказанная догадка опытного железнодорожника подтвердилась. Светлое пятно оказалось человеческим телом.

      – Леха! – крикнул машинист, несмотря на то, что помощник был рядом, – быстро, диспетчерскую, тело на путях встречного направления!

      Помощник, засмотревшийся на труп, зазевался, за что и получил подзатыльник.

      – Я говорю быстро, диспетчера! – еще громче крикнул машинист. – Пусть ментов вызывают. Началось в колхозе утро, твою мать.

      Алексей засуетился, раньше ему