Пойди туда, не знаю куда. Книга 4. Сват Наум. Александр Шевцов (Андреев)

откликнулся Федот. – Ну, пусть тогда будет зеленым!

      Все опять загоготали. Десятник снова повернулся к лихим.

      – Чего ржете, рожи разбойные? Моя бы воля, я бы вас на версту к государеву делу не подпустил, да времена лихие, народу много померло, убыль в стрельцах большая. Война к тому же… Не думайте, что любой прохвост в стрельцы попадет на государевы хлеба. Сначала испытывать будем, потому вам наше ручательство заслужить придется! У стрельцов, как у разбойников, порука круговая!

      На это лихие закивали с пониманием.

      – Кругом! На стрельбище!

      Стрельцы выстроились и пошагали на зады за избу, где был большой огород, обнесенный плетнем. Лихие потянулись следом, пошагал и Федот. Белка словно почуяла важность происходящего и шла ровно рядом с ногой Федота, косясь на стрельцов с пищалями. Видно, догадывалась, что сейчас будет происходить.

      В огороде было поставлена жердь под пищали, чтобы было на что положить тяжелый ствол, до дальнего плетня было шагов шестьдесят-семьдесят. Колья все были побиты пулями, на некоторых висели горшки. Посередине на столбе торчала громадная черная корчага, обмотанная лентами бересты. В огороде высились несколько столбиков с мешками, набитыми соломой. В мешках зияли большие дыры, видно, стрельцы упражнялись в стрельбе, пока несли караул.

      Лихих выстроили перед жердью, Федот с Белкой оказались крайними.

      – Будете стрелять! – объявил десятник. – Кто стрелял из самопалов?

      Трое подняли руки.

      – А ты? – повернулся десятник к Федоту.

      Федот отрицательно помотал головой. Десятник вопросительно посмотрел на старшего стрельца.

      – Ты же стрелял! – крикнул стрелец.

      – Я из самопала не стрелял, – замотал головой Федот. – Я вот из этого стрелял, – показал он на пищаль.

      Все засмеялись.

      – А пищаль не самопал! – буркнул десятник и повернулся к лихим. – Кто в ту корчагу попадет, – без испытаний зачислим! Зачислим, братцы? – повернулся он к стрельцам.

      Те засмеялись:

      – Зачислим! Либо стрелять умеет, либо удача у него большая! Пусть попадут!

      – Ну, кто первым палить будет? – спросил десятник. – Первая проверка на страх.

      Лихие при виде пищалей с дымящимися фитилями вдруг сникли, потеряли лихой вид и крутизну, и превратились в обычных новобранцев, тихо жмущихся перед бревном и будто прячущихся друг за дружку.

      – Ну, я могу, – вызвался Федот.

      – Не, ты погоди, – остановил его десятник. – Мы тебя в конце проверим, что там про тебя сказывают…

      Поскольку добровольцев не оказалось, десятник велел дать заряженные ружья троим, раньше стрелявшим.

      – Стрелять по моему приказу. Слушаться меня крепко! Не то пожалеете! Делать, что скажу. К плечу прижимай. На жердь клади. Целься. Выцелили? Морду вороти! Пали!

      Три пищали грохнули в единый залп с искрами и клубами дыма. По всей деревне с криками взвилось воронье. Все трое стрелявших улетели на снег, вместе с ними со страху упало еще двое. Один из стрелявших