Пойди туда, не знаю куда. Книга 4. Сват Наум. Александр Шевцов (Андреев)

рассолу, развел еще огонь, положил в него все камни, какие хранились возле печи, и раскалил их чуть не до красна. Затем побросал в кадушку с водой. Вода зашипела, запарила и пошла пузырями. Он вынул камни из горячей воды и снова положил в огонь. А в кадушку покидал репы.

      Затем взял ковш и веник, зачерпнул в ковш рассола и принялся поливать им свое тело и растирать веником. Растершись, веник сжег, взял другой и им смыл с себя рассол и грязь, макая его в горячую воду.

      Вымывшись, простирал исподнее белье в горячей воде, а затем просушил и прогладил горячими камнями, как учили его в деревне, чтобы ни один шов не оставался домом для блох и вшей. Покончив с бельем, поточил камнем свой топор и сбрил все волосы с головы. Зачем это делал, не понимал, но чувствовал, что это сделать надо…

      Оделся в сухое, горячее белье, достал из кадушки разварившуюся репу, разломил, посолил пеплом вместо соли, позвал Белку. Хоть в русской деревне и не принято впускать собаку в дом, но баня – не дом, да и дураку закон не писан. Они поужинали вдвоем, кто хлебом, а кто репой, да еще угостили репкой дедушку баенника.

      А потом заткнули волоковое окно и дружно, втроем завалились спать до утра на полке. Если баенник не захочет, никакой угар человека в бане не возьмет. И Федот понял, что собаки нужны для тепла, чтобы не замерзнуть в долгие, холодные русские зимы, а баенники и домовые – для спокойствия. И было им на отшибе тепло и ладно без всякой компаньицы!

      Я не виноват…

      Наутро Федот встал рано, покормил остатками хлеба Белку и принялся чинить баню, как обещал. За этим занятием его застали стрельцы. С ними приехал сегодня десятник, который забирал дурака из дома. Старший стрелец позвал Федота, не слезая с коня. Федот подошел, снял шапку, поклонился.

      При виде его бритой головы стрельцы засмеялись. Они уже признавали Федота, как своего, и потому принялись шутить:

      – Чего-то это ты, Федот, удумал? Прямо как лысый месяц стал!

      Федот недоуменно пожал плечами:

      – Чего-то захотелось вот белье постирать и побриться…

      Старший стрелец поглядел на десятника с выражением: «Я же говорил!» Десятник разглядывал Федота, шевеля бровями, раздумывая о чем-то. Старший, видимо, решил помочь и снова обратился к Федоту:

      – А чего это ты делаешь?

      – Баньку чиню.

      – С чего бы? Тебе в ней от силы еще ночь ночевать.

      – Обещал…

      – Кому?

      – Баеннику…

      Стрельцы дружно заржали, старший опять посмотрел на десятника с вопросом. Десятник покосился на него, потом спросил Федота:

      – А ты что не на кладбище, дурак?

      – Щас эти уедут на промысел, я и пойду, засыплю вчерашних.

      – Не сбежишь?

      – Как сбежишь?! – удивился вопросу Федот. – Мне же велено засыпать, – показал он на старшего.

      Стрельцы опять переглянулись, и десятник сказал:

      – Много стрельцов от морового поветрия погибло. Государь велел новый прибор сделать из случайных людей, которые из самопалов палить охочие. В стрельцы хочешь?

      – А