Возможности любовного романа. Ян Немец

хватает меня за руку, и мы вмиг (а точнее, в одно движение пальца на колесике мышки) взмываем над крышами города в мир, который почти не принадлежит человеку. Именно таким видят Рим птицы: кварталы, внутри заполненные домами, слуховые окна, солнечные панели, наружные блоки кондиционеров. Вокзал Термини сверху похож на транзистор, включенный в схему города; Колизей завитками своих трибун напоминает перевернутую крышку пластиковой бутылки, умбристый Тибр – это червь, разделенный мостами на сегменты и медленно ползущий в Тирренское море.

      Я цепляю Гуглика за ухо и вместе с ним спускаюсь с небес прямо в центр площади Кампо-деи-Фиори. Мне бы хотелось снова сесть на ступени у памятника Джордано Бруно и слушать возгласы торговцев, но моему Вергилию туда нет хода, к тому же вокруг стоит мертвая тишина; в деревянных ящиках лежат блестящие помидоры и перцы всевозможных цветов, но никто не кричит: Pomodori! Peperoni! – Peperoni! Pomodori! У ближайшего торговца вместо лица – размытое пятно (как и у всех жителей этого города), мало того: из-за какого-то технического сбоя мы оказались в компании размазанной пары женских ног, обутых в сандалии и лишенных туловища, – такие цифровые инвалиды нам уже попадались. Гуглик пытается подобраться к памятнику с другой стороны, и ему это почти удается, но постамент все равно недосягаем. Гуглик упрямо тянет меня к подножию статуи, принюхивается, учуяв след: – почему ты тогда приехала в Брно? – да какая разница? – может, и никакой, мне просто интересно – ну, мы тебя послушать хотели – а почему? – просто мне хотелось понять, кто ты такой – вот оно что… – ладно, я перед этим пару твоих статей прочитала, теперь сойдет? – чтобы вместе гулять по Риму и есть мороженое – вкусно, да? – пойду еще куплю каких-нибудь фруктов, тут же их и помоем.

      Вергилий, веди меня лучше к Пантеону. И вот мы опять ныряем в узкую улочку, но путь нам преграждает военный с автоматом, рядом с ним – припаркованный джип с нарисованным на багажнике итальянским флагом. В этом году здесь не пройти: видимо, съемочную машину сюда просто не пустили. А то вот была бы новость, если бы из гугловского автомобиля открыли стрельбу: внимание, ведется фотоохота – шутка. В общем, мы переносимся на два года назад: мостовая блестит после дождичка, но главное – здесь нам проход открыт. Мы ненадолго останавливаемся возле полноватого туриста с синим рюкзачком за плечами и вместе с ним пялимся на фирменные бюстгальтеры в витрине магазина нижнего белья, а потом перемахиваем через проспект Виктора Эммануила II и вновь оказываемся в более позднем слое времени. Гуглик вертится как заведенный – видимо, не знает, куда теперь, и я тоже понятия не имею; наконец мы протискиваемся в переулок, и метров через двадцать перед нами открывается Пьяцца-Навона. И здесь опять шелестят голоса прошлого: – не могу понять, почему ты решила поработать няней – а что здесь непонятного, Джованни Тедеско[30]? – мне кажется, ты совсем другой тип – какой тип, Джованни Тедеско? – ну, ты не та девушка, которой важно о ком-то заботиться – это

30

Джованни Тедеско – Ян Немец (ит.)