Радиоволна. Альберт Нордс

была женщина с младенцем. Она просит помощи, – тихо сказал он.

      – Я думала, это будет мужчина, голос был мужской.

      – Я тоже так думал. Говорит, их целая община. Сегодня пришла только она.

      – Как ее зовут?

      – Миа. Она хочет, чтобы я помог им выбраться из города.

      Лали села на пол рядом с мужем и вопросительно посмотрела на него.

      – Они хотят, чтобы я удалил из плеча чип, и только после этого они смогут отвести меня в свою общину и рассказать все подробнее.

      – Я не пущу тебя одного. Я пойду с тобой. Я хочу увидеть этих людей.

      По голосу Лали Гейт понял, что возражать бесполезно.

      – Хорошо, – выдохнул он, – только нужно удалить чипы.

      Лали достала свою дорожную аптечку.

      – Надо же, курсы военных санитаров все-таки пригодились.

      Нежно поцеловав Гейта в плечо, она резким движением сделала небольшой надрез скальпелем на его левой лопатке. Мужчина от неожиданности охнул.

      – Могла бы предупредить, – съязвил он.

      – Было бы больнее, обезболивающего все равно нет. – Тонким пинцетом девушка подцепила небольшую зеленую пластинку и вынула ее из-под кожи. – Главное не повредить чип. Нам нужно будет вшить его в твой китель, чтобы ты мог ходить на работу, и никто не заметил на радарах твое исчезновение.

      Лали прижала кусок марли к порезу, стараясь остановить кровь. Она обработала рану спиртом и заклеила плотным пластырем.

      – Теперь твоя очередь, – окровавленной рукой Лали протянула мужу скальпель и сняла рубашку.

      Также быстро, не раздумывая, Гейт сделал надрез, аккуратно вынул из-под кожи жены чип и положил его на другую сторону стола, чтобы не перепутать. Несколько минут супруги молча смотрели на крошечные зеленые пластинки.

      – Ты же понимаешь, что это значит?

      – Да, теперь мы – преступники.

      38.64.325

      В Департаменте визит Гейта в заброшенный сектор прошел незамеченным, никто не задавал неудобных вопросов. Командор Хэнк, как всегда, приветливо поздоровался в ответ, а в конце рабочего дня бросил на стол Гейту толстую папку под названием «Дело Сверчка».

      – Завтра до обеда нужно покончить с этим. В три часа дня на площади исполнение.

      – Поймали, наконец, – вздохнул Гейт.

      – Да, вчера днем заварушка была: ходил в центре города, разбрасывал листовки. Совсем обнаглел. Раньше хоть на столбы клеил, – засмеялся Хэнк и вышел из кабинета.

      Гейт открыл плотную папку, набитую рапортами, фотографиями и листовками. Имя Сверчка было известно всему городу, но никто не видел его в лицо, не знал, кто скрывается за этим прозвищем. Много лет он смущал народ своими каракулями и стихами, которые тут и там вдруг появлялись на стенах домов, столбах, крышах, и даже канализационных люках. Начиналось все с пошлых карикатур на правительство и Конфедерацию, но со временем листовки становились все смелее: разоблачали законы и распоряжения стоящих у власти Командоров, обвиняли в диктатуре и вседозволенности властей, подчеркивали жестокость военного строя и бесправие граждан. И вот спустя десять лет он был пойман. Именно