Радиоволна. Альберт Нордс

Почему?

      – Моя бабушка заболела. Она живет в другом городе, в Z, а нас не выпускают к ней. Я сказала учителю, что мы живем как в клетках, словно заключенные, без права покидать город, даже к родственникам нельзя съездить. Учитель начал кричать, что из-за таких, как я, Конфедерация обязана соблюдать режим, иначе мы все разрушим, и вновь начнется война. А так как я еще несовершеннолетняя, то отвечать за меня будут мои родители. И если я буду и дальше так думать, то это предательство, и всю нашу семью убьют. И правильно сделают. – И девочка вновь заплакала.

      – Он не имел права так говорить! – Гейт вскочил с места, яростно отбрасывая ногой валяющиеся на земле палки. – Ты просто ребенок, который переживает за бабушку. Причем тут предательство?

      – Нам не разрешают поехать в Z. Только мама поедет, она договорилась с Командором, а мы с отцом останемся здесь. Может быть, я никогда ее больше не увижу.

      – Бабушку?

      – И маму тоже. Ее могут не пустить домой обратно, если она задержится там надолго. Ты же знаешь, так часто происходит: Командор скажет, что слишком много времени она провела за городом, что ее преданность нарушена, и ей больше нельзя доверять. И все.

      – Да, я слышал о таком. Не волнуйся, все будет хорошо. Только не ругайся больше с учителем, а то и тебя отправят куда подальше. А ты – мой лучший друг. – Гейт приобнял девочку за плечи и почувствовал, как ее дыхание стало успокаиваться. Больше не было сотрясений и всхлипов, лишь иногда она смахивала со щеки слезинки.

      От волос Лали пахло свежим хлебом и ванилью. Гейт давно не чувствовал этот аромат – с тех пор, как два года назад его родители погибли во взорвавшемся в небе вертолете, он жил один. Гейт закрыл глаза и вспомнил о матери, о том, как ребенком был окружен ее заботой.

      – Когда я вырасту, у меня не будет детей, – едва слышно сказала Лали.

      – Почему? – Гейт нехотя открыл глаза.

      – Не хочу, чтобы они жили как в тюрьме, как мы живем сейчас.

      – Тебе еще рано об этом думать. Тебе всего двенадцать лет. Все изменится, когда ты повзрослеешь.

      – А ты что думаешь?

      – Я не знаю, – пожал плечами Гейт, – я не думал об этом. Мой отец говорил, когда я стану военным, я пойму, как все устроено изнутри службы, узнаю, какое благо для нас делает Командор. Благодаря Конфедерации мы живем без войн, в мире, она защищает нас.

      – От кого?

      – От внешних врагов.

      – Может быть, их и нет вовсе – внешних врагов. Ну, или их не так много, чтобы каждый день сидеть за забором.

      – Может быть… А кем ты будешь работать, когда вырастешь?

      – Мама хочет, чтобы я пошла работать в госпиталь. А я тоже хочу стать военной, чтобы, как ты говоришь, посмотреть изнутри.

      – Вот было бы здорово вместе служить в Департаменте! Я смогу тебе доверять, а ты мне.

      – Да, было бы здорово!

      Спускающиеся сумерки укрывали мужчину от любопытных прохожих. Лишь иногда на пути встречались военные, которые мимолетно касались пальцами кепи, приветствуя